Йозеф Томан - Дон Жуан, Жизнь и смерть дона Мигеля из Маньяры

До поздней ночи сидит он в библиотеке герцога Мендоса, заточив свои сорок лет в свитки, пергаменты, каталоги книг - весны его проходят без весен, и каждую ночь, уже третий год, приводит его тоскующая душа под окна Марии.

Сегодня герцогский архивариус собрался с духом и поднялся по скрипучим ступеням.

Мария выслушала его объяснение молча, уставясь на пламя свечи, и отказала - мягко, но решительно.

Опустил Нуньес плечи, ярче проявились пятна на скулах его, безнадежность отразилась в глазах, и ноги понесли его к двери.

Его остановил приглушенный голос Паскуаля:

- Подождите минутку, Нуньес!

Взяв за руку, Паскуаль вывел его на галерею:

- Видите, как сверкают над земною ничтожностью искры звезд? Не теряйте надежды, Нуньес.

- Три года не терял я ее, - шепчет Нуньес. - Три года, подумайте. Но я уже падаю духом. Нет больше сил.

- Не отказывайтесь еще, - говорит Паскуаль. - Вскоре нечто изменит мысли Марии и судьбы всех нас. Будет задута одна коптящая свеча - и все озарится теплом и светом. О, я окажусь полезен вам, Нуньес! Полезен всей Испании - вот увидите!

Мягкая душа Нуньеса мечется в сетях смятенных слов Паскуаля.

- Я не понимаю вас, друг, - И Нуньес испуганно отшатывается.

Паскуаль мысленно всматривается в ненавистное лицо Мигеля и шепчет, блестя глазами во тьме:

- Нуньес, я изменю порядок, царящий в мире. Я сдвину с места солнце и заставлю сместиться звезды. Архидьявол рассыплется прахом в пламени, и севильские фонтаны начнут извергать счастье вместо воды. Это будет и вашим счастьем, Нуньес. Оно близко. Не падайте духом и верьте!

Он порывисто стиснул руку Нуньеса. Архивариус высвободил ее из горячей ладони Паскуаля и, со смятением в мыслях, стал спускаться по скрипучим ступеням.

Паскуаль вошел к сестре.

- Нуньес - прекрасный человек. Приятный и тонкий. Верный в любви.

- Я тоже верна, - тихо возразила Мария, сжав руки.

- Не говори так, сестра!

Он падает перед ней на колени.

- Я не знаю женщин и не стремлюсь познать их. Единственная женщина для меня - это ты, сестра. Я прилепился к тебе, в тебе все мои радости, в твоем счастье - мое...

Мария гладит его по лицу:

- Но я счастлива, брат. Я живу своею любовью больше, чем воздухом и пищей.

- Ты любишь мерзавца, понимаешь?! Твоя любовь - это болезнь! вскричал, вскакивая, Паскуаль. - Ты погибнешь от стыда и позора...

- Нет, нет. Я горжусь тем, что люблю его. И счастлива этой любовью.

В бешенстве хрипит Паскуаль:

- Недолго же тебе гордиться! Как то, что я верю в бога, как то, что живу и хожу по земле, - клянусь всем, что мне свято, я его устраню! Сотни людей ввергает он в горе и отчаяние. Пороком заразил всю страну. Но я избавлю мир от этого чудовища! Я убью его!

Ужас на лице Марии сменяется легкой насмешливостью:

- Ты?..

- А, ты считаешь меня трусом? - Гордость Паскуаля возмущена. - Думаешь, у меня не хватит смелости уничтожить его?

Мария берет брата за руку.

- Ты не должен вредить ему, Паскуаль. Этим ты больше всего повредишь мне.

Паскуаль молчит, потупившись.

* * *

- Обвиняю в ереси...

У Паскуаля внезапно пересохло в горле, он не может продолжать.

Писарь инквизиции, зевая, ждет.

- Обвиняю графа Мигеля де Маньяра...

При этом имени писарь изумленно поднял голову - безразличие мигом слетело с него.

- Графа Маньяра?!

Ага, думает писарь, вот уже седьмой донос на Маньяру. Шесть доносов всесильный инквизитор положил под сукно. Не хочется ему ввязываться в это дело. Как-то поступит он с седьмым?

Попросив Паскуаля подождать, писарь поспешил к инквизитору.

Паскуаль сжимает ладонями лоб, покрывшийся холодным потом.

Доносчик. Доносчик - уже не человек. Позор и унижение его удел. Он хуже шелудивого пса. Презираемый всеми, влачит он жалкое существование. Я донес на друга. Ужас! Паскуаль вскочил, метнулся к двери.

- Назад! - стражник преградил ему путь алебардой.

Нет, отступления нет, я должен остаться, должен! - судорожно сцепляет руки Паскуаль. Должен - ради Марии. Разве во мне дело? Презренный как доносчик, я прославлю себя великим деянием, которое освободит Севилью. Никто не осмелился выступить против него - только я! Видите, не так уж я слаб и труслив, как вы думаете...

Инквизитор меж тем колеблется.

Маньяра! Ах, это заманчиво. Он вредит нам. Но выступить против Маньяры - значит поднять против инквизиции всю высшую знать Андалузии. Что ж, начнем игру осторожненько. Omnia ad maiorem Dei gloriam. Шесть раз прощали ему, в шести случаях (наедине с собой в этом можно признаться) боялись мы этого человека. Но иначе нельзя, Он слишком силен. Сила против силы...