Сэмюэл Беккет - Недовидено недосказано

Она пропадает. Вместе со всем остальным. Уже недовиденное заволакивается туманом или опять недовиденное уничтожается. Предательски блестят предатели-глаза их предательство подтверждает предательское слово. Только туман надежен. Туман с полей. Она уже там. Вот-вот доберется до гальки. Потом до дома окольными тропками. И пускай закрывается глаз. Все равно он ничего не увидит кроме тумана. И более того. Сам превратится в туман. Как сказать про туман. Скорей как недосказать про туман раньше чем он затопит все. Свет. Предательским словом. Туман свет. Великий. В котором ничего уже не разглядеть. Не сказать. Спокойно.

На лицо еще ложатся последние лучи. Но оно остается таким же бледным. Таким же холодным. По касательной к горизонту замирает заходящее солнце на время пока длится это изображение. Это значит земля летит кувырком. Кажется тонкие губы уже никогда не разожмутся. Над очерчивающими рот костями — недонамек на плоть. Едва ли на этой сцене разыгрывалось когда-то зрелище поцелуев полученных и возвращенных. Или только полученных. Или только возвращенных. Главное запомнить тончайший изгиб в углах губ. Улыбка? Возможно ли это? Тень старинной улыбки [18] — Тень старинной улыбки… — Это «недовиденная» улыбка напоминает улыбку Джоконды. проступившая наконец раз и навсегда. Словно рот недополуувиденный в последних лучах которые внезапно ее покидают. Вернее это она их покидает. Уходит назад в темноту улыбаться вечно. Если это вообще улыбка.

Если присмотреться к этому рту под защитой от света он преобразится. Необъяснимо. Ничуть не меняются губы. Так же сжаты. Та же неплотно сомкнутая полоска плоти. Даже в углах губ та же неуловимая небрежность. Словно улыбка если это улыбка живет там всегда. Ни больше ни меньше. Меньше! И все-таки уже другая. Ничуть не изменился этот рот и все-таки улыбка уже другая. Правда и то что свет обманчив. Особенно свет заката. Такая неудача. Правда и то что глаза недавно вперенные в невидимую планету теперь закрыты. На другие невидимости время которым еще не пришло. Вот наконец объяснение. Та же самая улыбка выявленная когда глаза широко раскрыты меняется если они закрыты. Хотя между тем и другим взглядом губы нисколько не шевельнулись. Ладно. Но в каком направлении меняется? Что теперь с этой улыбкой коль скоро с ней что-то чего не было раньше? Или чего больше нет что было? Хватит. Оставь.

Позже немало зим приходят опять. Много позже той же зимой бесконечной. Бесконечное зимнее сердце. Слишком рано. Вот она вновь такая же как была когда ее покидали. Там где. По-прежнему или вновь. Закрытые глаза в темноте. В темноте. В их темноте. На губах та же миллионная доля улыбки если это улыбка. Словом живая как умеет она одна ни больше ни меньше. Меньше! Сравнительно с настоящим камнем. Не меньше печали в состоянии мест на первый взгляд недоувиденных вновь. За одним счастливым исключением: слуховые окошки более матовы. Свет еле-еле пробьется сквозь них если вновь будет свет. Зато вне дома успех. В смысле непрерывной ночи. Камень повсюду. Едва рассветает как уже и закат. Сбыли с рук все недовиденное недосказанное. Глаз изменился. И мутная его фантазия. Их изменило отсутствие. Недостаточно. Осталось только снова уйти. Или еще измениться. Слишком рано вернулись значит. Слишком мало изменились. Недостаточно посторонние. Всему недовиденному недосказанному. Потом снова вернуться. Нетвердые в том что нужно чтобы покончить со всем наконец. С ней с небесами с местами. А если еще рано снова уйти. Снова измениться. Снова вернуться. Если не помешают. Ах. И так далее. Пока не появятся силы покончить со всем наконец. Со всей дребеденью. В непрерывной ночи. Камень повсюду. Значит сперва уйти. Но сперва увидеть ее опять. Такую же как была когда ее покидали. И дом. Под изменившимся глазом пусть там тоже изменится все. Начнет меняться. Пусть до свидания. Потом уйти. Если не помещают. Ах.

Но вот внезапно ее здесь уже нет. Или она внезапно была покинута. Скорее стул прежде чем она возникнет опять. Медленно. Все углы. Каким единым словом назвать все перемены? Осторожно. Малейшим. Ах прекрасное единое слово. Малейшее. Она — малейшая. Та же но малейшая. Поэтому пусть глаз усердствует. Воистину освещение. Да и слова тоже. Несколько капель на худой случай и уже удушье. Короче недоговоря. Малейшая. Кончится тем что ее вообще не станет. Что ее и не было никогда. Божественная перспектива. Воистину освещение.

Внезапно хватает места для смутного воспоминания. Глаз вновь закрыт усталый от этого впечатления или вновь открыт или оставлен как был. Время всему вернуться. В конце концов славные первые повешенные вниз головой два черных плаща. Начинают вырисовываться очертания чего-то смахивающего на ящик но внезапно довольно. Смутное воспоминание! Между тем там все хуже чем на первый взгляд. Убогое ложе. Стул. Ларь. Люк. Только глаз изменился. Только глаз может их изменить. А пока все на месте. Нет. Крючок для ботинок. Гвоздь. Нет. Вот же они. Хуже чем когда бы то ни было. Неизменившиеся к худшему. Вперед на них первым делом глаз! Но сначала перегородка. Если ее убрать они будут убраны вместе с ней. Приглушить ее — и они приглушатся.