Кретьен Труа - Ивэйн, или рыцарь со львом

И самый сильный отдыхает,

Когда сраженье затихает.

Короткий роздых -- и опять

Им надлежит мечи поднять.

И что же! Оба нападали,

Хотя в сраженье пострадали.

Упорство в топоте копыт,

Неистовее бой кипит.

"Такое видано едва ли,-

Между собою толковали

Придворные,-- в конце концов,

Два храбреца из храбрецов

Равны друг другу, очевидно,

И помириться не обидно".

Словам подобным рады внять,

Бойцы не стали бы пенять

На королевское решенье,

Когда бы только в отношенье

Наследства, спорного дотоль,

Решенье мог принять король.

Готова младшая сестрица

Со старшею договориться,

Однако старшая сестра

Упряма слишком и хитра.

Нет, старшая не соглашалась.

Тогда монархиня вмешалась,

Просила дело рассмотреть

И четверть или даже треть

Владений родовых бесспорных

По настоянию придворных

Сестрице младшей присудить,

Дальнейший бой предупредить,

Дабы друг друга поневоле

Воители не закололи,

Хотя (считаю так я сам)

Почетный мир -- отнюдь не срам,

Король Артур не против мира.

Сестрица старшая -- задира,

Не хочет разуму внимать,

Никак ее не уломать.

И поединок продолжался,

И каждый доблестно сражался.

Однако наступает ночь,

Сражаться рыцарям невмочь.

Не поединок-- просто чудо.

Воителям обоим худо.

Кровь под ударами течет.

Обоим рыцарям почет

Такая битва доставляет,

Во всех восторг она вселяет.

И согласиться все должны:

Друг другу рыцари равны.

И воздается не без права

Обоим честь, обоим слава.

Желанный длится перерыв,

Кровопролитный пыл смирив.

Не мудрено. Бойцы устали

И отдохнуть предпочитали.

И каждый склонен был считать:

"Мой супротивник мне под стать".

В подобной мысли укрепились,

Бой продолжать не торопились,

Поскольку ночь уже близка

И проиграть наверняка

В душе побаивались оба.

Такая гибельная проба

Кому угодно страх внушит.

Ивэйн, однако, не спешит

С врагом достойным расставаться.

Чтобы знакомства добиваться,

Ивэйн достаточно учтив,

И, случая не упустив,

Заговорил он первым смело,

Как мужество ему велело.

И в этом рыцарь преуспел,

Хотя не говорил -- хрипел,

Охрипнув от потери крови.

Гавэйну голос этот внове,

По голосу не узнавал

Гавэйн того, кого назвал

Ближайшим другом он когда-то,

Кого любил он больше брата.

Сказал Ивэйн: "Уже темно.

Я полагаю, не грешно

Прервать жестокое сраженье.

Сердечное расположенье

Вам, сударь, выразить хочу,

Любая битва по плечу

Тому, кто так мечом владеет,

Что меч в бою, как пламя, рдеет.

Искусством вашим изумлен,

Впервые так я утомлен.

Поверьте мне, без вероломства

Ищу я вашего знакомства,

Когда признать я принужден,

Что в этой битве побежден.

Удары ваши оглушают,

Последних сил в бою лишают".

Гавэйн в ответ: "Последних сил

Меня подобный бой лишил,

Отнюдь не вас. Вы, сударь, били

Так, что едва не зарубили

Меня, тогда как, чуть живой,

Я защищался сам не свой.

Все, что мне в битвах причиталось,

Сегодня мне от вас досталось

И даже, кажется, с лихвой,

Хоть мне сражаться не впервой.

Нет никакого основанья

Скрывать от вас мое прозванье.

Скрывать его не стоит: я

Гавэйн, сын Лота-короля".

Мессир Ивэйн, услышав это,

В отчаянье невзвидел света.

У рыцаря безумный вид.

Расколотый бросает щит,

Бросает меч окровавленный

Он, прямо в сердце уязвленный.

Бог знает, что произошло.

Спешил покинуть он седло.

Воскликнул он: "Ах я несчастный!

Нет! Это случай самовластный

Ввел в заблуждение меня,

Слепого грешника дразня.

Когда бы знал я, с кем сражаюсь!

Я, полоумный, обижаюсь

На собственную слепоту.

Прослыть я трусом предпочту,

В рассудке здравом поврежденный.

Я в этой битве побежденный!"

"Да кто же вы?" -- вскричал Гавайи.

"Не узнаете? Я Ивэйн.

Вы всех на свете мне дороже,

И вы меня любили тоже,

Не уставали прославлять

И мне утехи доставлять.

Я прегрешенье искупаю,

Победу вам я уступаю.

Я не любитель тайных ков,

Сдаюсь я без обиняков".

"Нет, не пристало вам сдаваться,-

Поторопился отозваться

Гавэйн любезный,-- посему

Я вашей жертвы не приму.

Сам потерпел я пораженье,

И это ваше достиженье".

"Нет, мне перечите вы зря,

Когда, но правде говоря,

Мне на ногах не удержаться,

Хоть в этом, сударь, не божатся".