Питер Уилан: Школа ночи

ОДРИ. Что начальник стражи королевы изменил своей повелительнице, обрюхатив одну из ее служанок и тайно на ней женившись, не испросив дозволения королевы, что считается государственной изменой.

РЭЛИ (сначала обращаясь к Розалинде). Африка! О моя Африка... Мне не достало смелости признаться ей. Теперь ей все известно. Так ведь, Инграм?

ФРАЙЗЕР. Да.

РЭЛИ. Вот почему она так охладела ко мне. Теперь ей некуда спешить. Без нее я никто - просто обнищавший дворянин. Ей и взять-то у меня нечего.

МАРЛО. Она уже похитила твой ум.

РЭЛИ. Сердце мое всегда принадлежало ей.

МАРЛО. Притворство.

РЭЛИ. Довольно с тебя, Мерлин!

МАРЛО. Есть две доступных нам обители. Одна называется власть. Другая ( поэзия. Нельзя одновременно пребывать в обеих. Поэт всегда выступает против тех, у кого власть. В противном случае истина давно бы умерла. Я прошу тебя быть поэтом, каковым ты являешься, и попытаться стать философом, каковым ты можешь стать. Отринь богатство и власть. И устремись в поиске знания, как мы с тобой делали это прежде. Ты странник океана. Так подними паруса и отправляйся на поиски новых миров. И если она попытается остановить нас, если ее шпионы и монахи станут расставлять нам ловушки, что ж, мы и с закрытыми глазами сможем их обойти. Я предлагаю заново открыть Школу ночи.

РЭЛИ делает вид, что не понимает, о чем говорит Марло.

РЭЛИ. Ночи? Это что, какое-нибудь рыцарское общество, где обучают доблестям? Ты предлагаешь мне снова сесть за парту?

МАРЛО. Я предлагаю тебе спасение.

РЭЛИ. Чего ж спасать?

МАРЛО. Твоей ум, твою душу.

РЭЛИ. Но кто мне угрожает? Как может угрожать знанию та, кто сама источник многих знаний?

МАРЛО. Лишь знаний, разрешенных церковью. В Венеции ученые исследуют все уголки вселенной. В Праге король сам создает научные приборы. А какие приборы есть у нас? Тиски для выворачивания пальцев? Раскаленные клещи?

РЭЛИ. Ты передергиваешь, Кит.

МАРЛО. Когда-то ты говорил, что души не существует.

ОДРИ. Нет! Я не желаю этого слушать!

РЭЛИ. Этого я никогда не говорил. Я лишь задавался вопросом, можно ли установить то место, где расположена бессмертная душа. Кит... Ты для меня поэт поэтов. Все золото Америки ничто в сравнении с твоим гением. Послушай, есть многое о чем можно говорить и спорить, не подвергая себя опасности.

МАРЛО. В таком случае вернемся к теме, которую ты и я обсуждали как-то всю ночь напролет. Мы говорили, что религия была изобретена, чтобы держать людей в страхе и повиновении.

УОЛСИНХЭМ, ОДРИ И ФРАЙЗЕР ждут, что Рэли скажет что-то компроментирующее его. РЭЛИ чувствует это.

РЭЛИ. За такие слова ты можешь поплатиться.

МАРЛО. Я всего лишь высказал предположение. Ты должен помнить.

РЭЛИ. Зачем ты оскорбляешь того, кто создал тебя?

МАРЛО. Ты хочешь сказать... Он создал меня? Меня? Он мог создать Адама, а из Адама Еву. Но такую тварь, как я? Ах, люди настолько самонадеянны, что полагают, будто Бог создал их по своему образу и подобию. С чего бы Богу быть похожим на нас - подлых, тщеславных, трусливых лжецов. Мы словно вши на теле земли. Богу больше пристало бы иметь образ льва, слона, коня, даже рептилии, греющейся на теплой скале. В той школе, принадлежность к которой ты упорно отказываешься признать, мы, помнится нашли подходящий образ...

Чешется и дышит, высунув язык, как собака.

Не стоит ли вернуться к нашему тогдашнему спору?

П А У З А.

РЭЛИ поворачивается к Розалинде, Киду и Стоуну.

РЭЛИ. Благодарю вас за чудесное представление. Однако думаю, продолжение было бы излишним.

КИД. Я сожалею, что участвовал в этом. Искренне сожалею.

МАРЛО с презрением смотрит на Кида. РОЗАЛИНДА, КИД и СТОУН уходят.

РЭЛИ. Госпожа Одри, я был бы вам искренне признателен, если бы в зале для меня накрыли небольшой ужин.

ОДРИ делает книксен и уходит. РЭЛИ достает из-за пояса кинжал.

РЭЛИ. Ты этого желаешь, Кит? Хочешь увидеть сталь за работой? Ну что ж, увидишь. С кем ты? С ними? По их указке ты расставляешь мне ловушки? Желаешь знать правду? Вот она, изволь. Она дала мне жизнь, воздвигла для меня башню, с которой мне открылся мир. Я принадлежу ей.

Поворачивается и идет в сторону Уолсинхэма и Фрайзера. Теперь все трое стоят спиной к Марло.

Комната преображается в ту, что в первой сцене возникала в воображении МАРЛО. Те же блики воды на стенах, те же звуки. МАРЛО поворачивается к зрителям.

МАРЛО. Комната! Возле реки. Три фигуры. Значит, уже близко? Вы готовы идти? Мне следовать за вами?