Мара Будовская - Вечер в Муристане

Ищу Рину. Удалось узнать, что после смерти матери она уехала учиться за границу. Не иначе, проклятый Лазарский услал ее в какой–нибудь престижный частный питомник на передержку, чтобы не путалась под ногами. Был бы рядом Цурило, я не побрезговал бы попросить его найти мою девочку. Но Цурило до сих пор не появился.

В конце концов, пришло заказное письмо. Как всегда бывает. Человек пережил неприятности, у него жизнь налаживается. Он старается изо всех сил понравиться Богу. Он выносит мусор, выгуливает собаку, целуется с подругой, творит экранную красоту, завозит продукты бабушке и дедушке, готовит артишоки в сметанном соусе. Он старается не думать о тех двоих в сугробе, о результатах выборов девяносто второго года, об обряде «Пульса Денура», о Тае, Кате, Талиле, инсульте матери, аварии Натика, печени Бумчика, исчезновении Цурило и судьбе дочери.

А заказное письмо выходит себе из пункта А в пункт Б, собирая бумажную пыль сортировочных машин, потираясь боками о соседей, пока не оседает в почтовом отделении. Там юная смуглянка с легким отставанием в развитии кладет его в сумочку на колесах с оленем на боку, везет по надлежащему адресу, в будний день, часов в двенадцать дня. Дома никого нет, все ушли на работу. Или, в данном случае, живут в живописном Флорентине. Тогда письмо ложится обратно в сумочку, а потом на полочку, а вместо него смуглянка с отставанием приносит розовый квадратик. На квадратике написано, что заказное письмо ожидает адресата там–то и там–то. Адресат продолжает заниматься своими важными и богоугодными делами, пока не вынимает розовый квадратик, с которым бежит на почту и там получает — ничего хорошего — повестку в суд. И не свидетелем. Самым настоящим ответчиком.

Еще до появления розового квадратика, был звонок от той, которая допрашивала его по делу о гибели Катерины. Ольга Мардер предупредила, что возможно, на него подадут в суд. Порекомендовала хорошего адвоката по гражданским делам. Шимон Белкин, любые виды исков.

Шимон оказался бывшим одноклассником Семой. Мир тесен, а если ты еврей, то он просто жмет в плечах. Они встретились в ресторане на бульваре Ротшильда. Круглоглазый, остроносый Сема, чем–то напоминающий сову, распоряжался:

«Официант, в моем бокале трещина. Немедленно замените. Мишка, ты знаешь, фен–шуй не рекомендует пользоваться треснувшей посудой? Это отягощает астральное тело. Итак, что мы имеем по данному делу. Гражданин Лазарский Роман Евгеньевич утверждает, что ему по наследству принадлежат авторские права на фильм «Мастер и Маргарита» 1979 года выпуска, производство творческого объединения «Экранизация Классики» киностудии Мосфильм, режиссер Евгений Лазарский. Лично с тебя ему надо пять миллионов за незаконный прокат плюс пять миллионов неустойки за нарушение авторского права, плюс два миллиона за моральный ущерб. Официант, мне, пожалуйста, на первое томатный суп. На второе антрекот. Тут в заключении эксперта указано, что титров в фильме нет. С большой степенью вероятности, фильм произведен с помощью компьютерной графики. В семьдесят девятом году на Мосфильме. Официант, суп холодный. Вы что, его вчера варили? Хоть имели бы совесть разогреть как следует. Вылейте этот пышерц в унитаз, а мне принесите человеческий суп. Откуда у меня заключение эксперта? Да от Ольки Мардерши. Она просила не рассказывать, но тебе можно. Мы с Олькой вместе на юридическом учились. Нет, не в Тель — Авиве. В Беэр — Шеве. Ну вот, когда она расследовала убийство в Милане, Олька посмотрела фильм и увидела в сцене бала пострадавшую то в перьях, то в алмазах. Короче, в ассортименте. А тамошний Олькин напарник сказал, что всех энкаведешников играет один его знакомый израильтянин. Ну, а поскольку в семьдесят девятом Кате было семь лет, а израильтянину четырнадцать, Олька заподозрила компьютерное копирование образов. И послала на экспертизу. Да ты не боись, Олька на твоей стороне. Она тебя считает супер–дупер–мега–режиссером. Но ты должен мне выложить всю правду. Официант, отмените антрекот, принесите мне асадо. Мне плевать, что уже пожарили. Может, вы его вчера пожарили? Пока суп варили? Миш, я же помню твои мультики! Отнекиваться бесполезно. Ты мне одно скажи — если ты хотел подделать фильм, какого черта ты туда насовал одинаковых людей? Сделал бы массовку, артисты московских театров. А если ты не собирался подделывать фильм, то какого черта ты его подделал? Официант, что вы мне принесли? Що це за украинскэ сало? Ах, асадо должно быть с прожилками жира? Ну, надо же! Ладно, верните антрекот, а это унесите. Ну, заверните. Возьму для собаки. Что хочу сказать в заключение. Тебя никто не обвиняет в подделке. Пока, по крайней мере. Кому принадлежат посмертные образы актеров — тоже в законах не прописано. Всем принадлежат, приходи, бери. А если этот шмок московский утверждает, что фильм снял его папаша, значит, он заведомо врет. Посмотрим, что он представит в суде в качестве доказательств. Возможно, надо будет признаться в компьютерном синтезе. Что значит — ни за что? За двенадцать миллионов зеленых, плюс вчиним встречку за клевету. Ни за что! Ах, принесли асадо в упаковке! Молодцы. Надеюсь, в счет не внесли? А то смотрите, будет как в прошлый раз. Что значит — зачем я их строю? Если не я, то кто же? Я у них не одну тысячу шекелей отсудил по разным искам. И все равно не боятся. Суп холодный, стакан разбитый. Миша, за обед плачу я. Не смей, я плачу.»