Сергей Минутин - Странник и Шалопай

Страннику уже было позволено учить других, но его никто не понимал. Все рядом с ним галдели: «Мы не верим, мы не знаем, нам не с чем сравнивать, а раз так, то мы ничего не понимаем и не хотим. Душа душой, любовь приходит и уходит, а кушать хочется всегда».

Этот галдёж не сильно раздражал Странника. Он любил и жалел людей. Другое дело, не покидающий и не дающий ему покоя вопрос: «Кого изживает Россия? Кого она сживает со свету? Почему в России всегда хорошо сволочи всех оттенков и мастей, и плохо любому человеку, даже слегка вставшему на путь святости? Почему вся Россия делится на холуёв и их погонщиков, на шабашников и разбойников, и почему по сути своей — все воры?».

Странник размышлял над тем, могут ли воры жить хорошо? Если могут, размышлял Странник, значит, он в России должен стать атеистом. Но его–то на Землю послал Бог. Значит, всё что Господь проделывает с Россией — правильно, что заслуживаете, то и получайте. Но тогда, почему, его, Странника, опять отправили в Россию? Может быть, под новую божью раздачу, чтобы и ему, Страннику, досталось не меньше чем другим?

Странник чувствовал, что пора миссию завершать, но и понимал, что сюжет ещё даже не завязывался, а значит, до развязки ещё шагать и шагать через весь лабиринт людских пороков.

Здесь, из уважения к тебе, мой дорогой читатель, я отвлекусь слегка. Полкниги позади, я знаю, ты устал читать мой внесюжетный роман, но ведь неведомо тебе того, как я устал. Но мы молодцы с тобой.

Ты молодец, что до сих пор читаешь.

Я молодец, что до сих пор пишу.

Поэтому должны мы, наконец, пойти друг другу на встречу, и где то в точке «Х» романа слиться в творческом экстазе, иначе для чего всё это было.

А слившись я смогу сказать: «Всё написал!».

А ты ответить: «Я всё понял!».

Итак, вернусь я к сути моего сюжета.

Странник, несомненно, русский человек. Он знал и знает жизнь России изнутри, но вот четыре времени года, двести диких племён, пасущихся на её огромной территории, правительство, которое формируется из самых диких представителей самых диких племён, делает жизнь Странника спонтанной, а частенько невыносимой.

И здесь заложен парадокс, а может даже парадигма. Осознанность своего положения удерживает Странника на плаву, осознанность бытия делает и Странника и нас людьми, но вот откуда тогда спонтанность нашей жизни. Вот загадка.

Но разве сложность есть в ответе. Вопрос в привязке. Овцу привязывают к колышку, ей корма хватит и вокруг него. Коняжке вяжут ноги, чтоб мог попрыгать, но ускакать не мог, к коровкам приставляют пастуха и свору милейших с виду собачонок.

Итак, если осознанность привязана к порядку, как правило к чужому, к тому порядку, который породил тот, кто осознаёт чуть больше, то, как говорят: «Адью». Становишься ты «винтиком» или «шпунтиком» в чужой игре, в чужом механизме закона и порядка. И в этом многие находят счастье и жизни смысл. Не скрою — схема хороша. Она похожа на гараж, наполненный автомобилями. Вот ретро–лимузин, как мировой предиктор–жрец, он смазан хорошо, блестит и пахнет свежей кожей. А рядом с ним похожий, но «пожиже», хотя резина хороша и всё ещё готов сорваться с места. А вот модерн, совсем новый наворот, так и готов лягнуть. И здесь же разный хлам, идущий на запчасти.

Но есть у гаража смотритель. Он заправляет, смазывает, подкачивает шины. Он же сдаёт в утиль. Законно всё, и всё в порядке.

Но дух — то где?

Так вот, берусь я утверждать, что может жизнь быть и другой. Лишь только мы осознанность свою слегка подымем и вынесем за рамки «гаража», так сразу и спонтанность нашей жизни изменится и обретёт она Дух свой.

Тот самый Русский Дух, которого вся нечисть так боится.

Жить в Духе трудно, но интересно. В Духе всё огромно по меркам гаража. Уж если война, то мировая. Уж если стройка, то непременно коммунизма, а если перестройка, то всё до основания опять снесём. Вот это жизнь, вот это размах жизни.

Конечно, при таких колебаниях трудно сбалансировать характер, да ещё при том неоспоримом факте, что на каждой руке, ноге и сиське висит по «обормоту», но это для равновесия и для баланса, а то воздушным шаром можно улететь. Но русские нужны Земле, возможно больше, чем все остальные.

Странник прекрасно эти вещи понимал. Стратег он был прекрасный, но слабый тактик. Странник трудно постигал простые факты. Ну, например, что зло полезным может быть и бесполезным может быть добро. Он знал начало и конец сюжета, а в серединочке — блуждал.