Иван Лазутин - Последний этаж

— Вы ошибаетесь… — Взгляд Магды упал на визитную карточку Бояринова, которую она в первую минуту знакомства положила на туалетный столик, — сеньор Бояринов. А если вам интересно знать, кто я по крови и по духу — могу представиться почти анкетно.

— Это очень интересно. — Бояринов чувствовал, как с каждой минутой их беседы на него все ощутимее действовали какие-то непонятные токи, идущие от этой молодой красивой женщины.

Улыбка изогнула тонкие чувственные губы Магды.

— По крови я — армянка, хотя в Армении была всего несколько раз и то не подолгу, в гостях у бабушки по маминой линии. Но она умерла, когда мне было десять лет. Больше в Армению меня никто не приглашал. — Магда стряхнула с сигареты пепел в хрустальную пепельницу и вскинула на Бояринова свои большие, широко расставленные черные глаза, обрамленные густым частоколом таких же черных ресниц. — А по душе я — двухсотпроцентная славянка, вернее, — россиянка.

— А по вкусу?

Магда рассмеялась.

— По вкусу я — инопланетянка. Видите — какой я гибрид? Получается совсем в рифму: по крови — армянка, по духу — россиянка, по вкусу — инопланетянка. — Блеск в глазах Марты теперь отливал каким-то фосфорицирующими фиолетовыми вспышками в глубине ее зрачков.

— А деревянные дома Прибалтики? Скажите о них хоть несколько слов. Я плохо знаю Прибалтику.

Магда развела руками, словно собираясь потянуться через журнальный столик, чтобы обнять Бояринова.

— О, там есть на чем остановиться глазу и от чего может заработать воображение. — Отпахнув крышку верхнего в стопке альбома, Магда пододвинула его к Бояринову. — Посмотрите хотя бы вот этот. Тут домики Юрмалы, это в Латвии, на побережье Рижского залива. Божественный уголок нашей земли. Я там не была уже год. Собираюсь поехать туда глубокой осенью. Буду добивать там свою последнюю главу диссертации. Эти городишки я исходила вдоль и поперек, исщелкала десятки роликов фотопленок. Иногда, приезжая из Прибалтики в Москву, чтобы сравнить архитектуру деревянных домов Рижского взморья с частными домиками и дачами Подмосковья, я испытываю чувство, словно после бокала выдержанного французского вина я, по чьей-то неодолимой воле, глоток за глотком пью нашу знаменитую у алкашей бормотуху, которую они покупают на сданные пустые бутылки, или «коньяк — три свеклочки».

— Что, что вы сказали? Повторите, пожалуйста.

— Коньяк «три свеклочки»… — Три этих слова Магда произнесла как заклинание.

— Что это за коньяк?

— Самая вульгарная наша «расейская» самогонка, которой будет в обед тысячу лет.

Бояринов от души расхохотался.

— О, могучий русский язык!.. Знать, только у великого народа ты мог родиться. — Взгляд Бояринова упал на раскрытый альбом, лежавший перед ним.

— Я с удовольствием посмотрю все это, если вы дадите мне право еще не раз и не два перешагнуть порог вашей квартиры.

— Сочту за честь, если у вас будет такое желание.

— Если вы позволите — я буду вам звонить иногда.

— И информировать меня о результатах ваших поисков? Статья Лисогоровой и ваше благородное намерение меня больше чем заинтересовали.

— Ну, что ж… Если вам это интересно — считайте меня своим товарищем, которому я доверил тайну.

— А вы можете пригласить меня на юбилейный вечер Лисогоровой? — Магда мелкими глотками пила кофе, а сама не сводила глаз с Бояринова, пытаясь понять, или, скорее, почувствовать: хорошо ли и интересно ему будет с ней, когда она теперь уже больше не представляет интереса в его поисках косы.

Бояринов ответил не сразу. Получить приглашение на юбилейный вечер Лисогоровой, на котором одни только свои театральные работники займут треть зрительного зала (а если учесть, что в Москве более десятка театров, два театральных журнала, газета «Советская культура», киностудия «Мосфильм», ГИТИС, ВГИК, два министерства культуры — союзное и республиканское, управление культуры Мосгорисполкома, просто давнишние друзья и верные поклонники таланта Лисогоровой, человеку, далекому от искусства и совершенно незнакомому юбиляру — это, как показалось Бояринову, задача нелегкая. Допив кофе, он поставил чашечку на стол и только теперь решился поднять глаза на Магду.

— Смелее… Я не обижусь. Я знаю — эта сверхзадача вас почти напугала. А я в ваших глазах сейчас выгляжу нахалкой. Ведь так?

— Вы будете приглашены на этот юбилейный вечер, — строго и как-то по-деловому казенно ответил Бояринов.

— В качестве кого?