Иван Лазутин - Последний этаж

— Слушайте, Леонид Максимович, это же удивительно!.. Вы умнейший человек!.. Ведь я вам сейчас из какого-то псевдонаучного кокетства сказала первый вариант названия моей почти уже написанной диссертации, но когда я полгода назад вынесла ее на обсуждение на кафедре, то профессор Могилевский, членкор, звезда первой величины в архитектуре, сразу же начисто, даже с издевкой, отверг это название. Он говорил те же самые слова, которые только что сказали вы. А в конце своего небольшого выступления заключил, что название диссертации у меня звучит как «масло масленое».

— И как же он порекомендовал вам назвать ее? — с трудом сдергивая душевное ликование, спросил Бояринов.

— Так же, как только что назвали вы: «Деревянная архитектура городов Прибалтики второй половины XIX и первой половины XX веков».

— И под этим названием она будет представлена к защите?

— Совершенно верно! — И помолчав, вздохнула. — Да, век живи — век учись. Не ожидала, что актер может ткнуть носом в угол архитектора, когда идет разговор об архитектуре. Вот уж поистине — переучили нас, заштамповали так, что мы за деревьями не видим леса. Все ищем выражения понаучнее, позаковыристее, подиссертабель-нео. А ведь первый вариант темы моей диссертации утверждался на кафедре и на ученом совете факультета.

Видя, что разговор может вот-вот сам собой оборваться — а ему очень не хотелось, чтобы он иссяк, — Бояринов спросил:

— А почему вас, собственно, интересует деревянная архитектура городов Прибалтики, а… не архитектура, скажем, Подмосковья, Ярославля, Новгорода, Костромы?.. Или таких исконно русских старинных городов «Золотого кольца», как Владимир, Суздаль, Ростов Великий, Переславль-Залесский, Загорск?.. Вопрос был поставлен грамотно и интересно. На него Магде уже не раз приходилось отвечать, когда она выбирала для диссертации тему. В душе она даже обрадовалась, что ей представляется возможность при ответе на вопрос Бояринова раскрыться поглубже и быть интереснее, чем в начале их разговора, когда она опростоволосилась с этим уже давно отвергнутым названием. Но тогда, полгода назад, когда профессор Могилевский на заседании кафедры проехался по названию ее работы, ей было не так обидно и ни так стыдно, как сейчас. А поэтому в дальнейшей беседе с Бояриновым, которая теперь для Магды с каждой минутой становилась все интересней, она хотела выровнять его впечатление о ней. А поэтому начала твердо и уверенно:

— Во-первых, об архитектуре этих городов, которые вы только что назвали, уже много написано. Есть даже интересные диссертации. Меня не интересует другая архитектура, в которой на первый план выступает не только гармония линий и объемных форм, но и гармония цвета, объемных форм и линий. Получается своего рода триада, в которой часто главенствует цвет.

— А вы обращали внимание на резьбу наличников, веранд, ставней, крылечек, когда проезжаете на автомобиле по шоссейным дорогам Подмосковья? Мне интересно ваше мнение.

И этот вопрос для Магды не был неожиданным, а поэтому она не заставила себя напрягаться в раздумьях.

— Не только обращаю внимание, но вдумываюсь, анализирую, сравниваю и обязательно оцениваю. Это моя профессия.

— Ну и как вы находите эту внешнеукрашательную резьбу?

— С точки зрения архитектуры и эстетики — жалкое зрелище.

— Почему?

— Эти лепящиеся вдоль дорог подмосковные домишки, а также дачи торгашей-толстосумов с резными наличниками и крылечками мне напоминают уродливую, толстую и уже немолодую женщину с ногами-колоннами из-за слоновой болезни… Женщину, которая напялила на себя блестящее «кримплиновое», как говорит мой один знакомый из Киргизии, платье и без чувства меры, без элементарного даже для провинциала вкуса обвешала себя дешевой разностильной и разноцветной бижутерией. — Магда вышла в соседнюю комнату и принесла оттуда три толстых альбома в добротных переплетах, которые она положила на журнальный столик перед Бояриновым. И как бы развивая мысль, с какой она вышла в соседнюю комнату, продолжала: — все в этой ряженой кукле дурно. Природа обидела ее телом, а воспитание испортило вкус и не дало ни грамма понятия о прекрасном. Полная дисгармония!..

— Мне почему-то кажется, что по духу вы очень далеки оттого, что мы называем «русское», «Россия». Стрелка компаса вашей души сильнее тянется к Западу, к Европе. Или это мне показалось? — Сказав это, Бояринов тут же подумал: «Не перехлестнул ли?.. Не слишком ли рано и так сразу пошел «во-банк»? Но опасения его были напрасны, Магда только сильнее и разгоряченнее продолжала диалог.