— В личной жизни, Дженни, мы живем одной правдой. Для чужих глаз все остальное только притворство и обман.
— Вот этого уж никто про нее не скажет. Бетти никогда никого не обманула, а вот про Мэйриту Игер, что подцепила этого футбольного тренера, никто этого сказать не может. В конце концов для Бетти оно, может, и к лучшему, что ее бросили, потому что теперь она проявила свой настоящий характер. Она теперь доказала самой себе, что может нравиться мужчинам, а в этом каждой женщине хочется убедиться, все равно сознательно или бессознательно. Это такая вещь, о которой многие женщины узнают слишком поздно, когда это им уже ни к чему. А вы знаете, Майло, почему я так восхищаюсь Бетти?
Судья задумчиво посмотрел на Дженни, но ничего не ответил.
— Вы знаете почему, Майло, и другие мужчины в городе тоже успели это узнать. Вот именно поэтому столько их звонят ей день за днем — дома они не видят того внимания, какое им нужно. Я на этот счет кое-что знаю, она мне доверяет и назвала мне некоторых из этих мужчин, вы бы их ни на минуту не осудили, кабы посмотрели, какие у них жены. Таких девушек, как Бетти Вудраф, надо бы называть особым словом, как-нибудь достойно и уважительно, в отличку от обыкновенного сорта. Такие, как Бетти, совсем не то, что эти распустехи домашние хозяйки или обыкновенные шлюхи. Этих на свете сколько угодно, а таких, как Бетти, днем с огнем поискать. Уж вы мне поверьте, если б я была мужчиной…
Парадная дверь отворилась, и кто-то вошел в прихожую. Не слышно было, чтобы машина Бетти проехала по улице и остановилась перед домом, и в дверь никто не стучался.
Немного погодя в прихожей кто-то сильно зашаркал ногами, и в дверях гостиной появился Визи Гудвилли. Робко и неуверенно потирая озябшие руки, он смотрел на Дженни, радостно ухмыляясь и дрожа от озноба всем телом. Он стоял, весь съежившись от холода, моргая темными глазками на ярком свету, И казался еще меньше и миниатюрнее, чем всегда. Обычно, возвратившись домой после игры в покер в городском пожарном депо, а не то из какой-нибудь пивной или бильярдной в центре города, он подбегал к Дженни, обнимал ее пышный зад и глядел на нее снизу вверх, как ребенок. Но когда у Дженни в гостиной сидели гости, он всегда смущался, не зная, как себя держать, пока Дженни ему не скажет, что от него требуется.
— Ничего, Визи, — сказала Дженни, улыбаясь ему и кивком приглашая войти в комнату. — Я просто сижу тут и занимаю разговором судью Рэйни. Входи и грейся. Должно быть, ты весь замерз, как сосулька, на таком холоде.
Благодарно ухмыляясь, Визи вошел в гостиную.
— Для таких маленьких, как я, ночь будет уж очень холодная, — сказал он, потирая руки перед теплой печкой. — Не хотелось бы мне остаться нынче на морозе и совсем замерзнуть. Я и так весь съежился, ничего от меня не осталось, похвастаться даже нечем.
Повернув голову, он в первый раз взглянул на судью Рэйни.
— Что ж, здравствуй, Шорти [2] Коротышка ( англ. ).
, — сказал судья Рэйни с приветливой улыбкой. — Anguis in herba [3] (Таится) змея в траве ( лат. ). Из «Третьей эклоги» Вергилия.
.
— Я тоже могу вас ругнуть, — сердито взглянув на судью, отвечал Шорти, — только если я выругаюсь, вы-то поймете, как я вас обозвал.
— Что это значит, Майло? — спросила Дженни.
— Это я просто дружески напомнил Шорти, что он опасен, как змея в траве.
— Ах вы, крючкотвор! — закричал Шорти. — Что же вы не живете где-нибудь за границей? Там бы понимали, что вы говорите!
— Ну, Визи, не выходи из себя, — ласково уговаривала его Дженни.
— Я не выхожу из себя. Я-то сдержусь, только пусть он не говорит со мной на непонятном языке. Мне это надоело. Каждый раз, как мы встречаемся, он говорит что-нибудь на этом иностранном языке просто потому, что это меня злит.
— Ну, Визи, — ласково повторила Дженни еще раз, — не будем ссориться. Я уговорила судью Рэйни остаться и перекусить с нами. Пока я готовлю ужин, вы бы перекинулись с ним в карты по-дружески, вот было бы мило с вашей стороны…
— Нет, сэр! — выкрикнул Шорти своим тонким голоском. — Только не я! Не стану я ни во что играть, даже пасьянс не стану раскладывать с этим крючком, он и в покер плутует!
Дженни и судья Рэйни после ужина ушли из столовой наверх, а Бетти с Шорти Гудвилли сидели в гостиной и смотрели по телевизору состязание борцов. Судья Рэйни уже закурил последнюю перед сном сигару, и запах табака, медленно расходясь по коридорам, проникал в гостиную.
Читать дальше