Сомерсет Моэм - Покоритель Африки

— Но, дорогая, есть же еще приличия.

— Бывают случаи, когда нужно отбросить приличия, — возразила она.

— Алек тебя никогда не простит.

— Мне все равно. Я думаю, ему обязательно нужно увидеться с Люси. Если я попрошу, он откажет — значит, нечего давать ему такую возможность.

— А что, если он просто откланяется и уйдет?

— Он обещал вести себя безукоризненно.

— Я умываю руки, — заявил Дик. — По-моему, это совершенно недостойно.

— Не спорю, — согласилась она. — Но я — слабая женщина — понятия не имею, что достойно, что уместно. Так что позволь мне воспользоваться преимуществами слабого пола.

Дик с улыбкой пожал плечами:

— Кровь твоя на главе твоей.

— Если погибнуть — погибну [10] Дик и Джулия играют библейскими цитатами. «…кровь ваша на главах ваших…» — Деяния 18:6; «Если погибнуть — погибну». — Эсфирь 4:16. Обе цитаты даны в синодальном переводе. .

Так и получилось, что о приходе Люси объявили минут через десять после появления Алека в уютной гостиной Джулии. Чтобы сгладить неловкость, хозяйка бурно приветствовала девушку. Алек сильно побледнел, но ничем не выказал смущения. Один Дик был в замешательстве — он не мог подобрать нужных слов и был явно рассержен.

— Как замечательно, что ты пришла, — сказала Джулия, намекая Алеку, что она ждала появления Люси.

Люси бросила на него быстрый взгляд и покраснела. Алек поднялся и шагнул к ней, протягивая руку для приветствия.

— Добрый вечер, — сказал он. — Как поживает леди Келси?

— Спасибо, ей гораздо лучше. Она ведь ездила со мной в Спа поправить здоровье.

У Джулии перехватило дыхание. Взволнованная их встречей, она находила особую романтику, знак современной цивилизации в том, что эти двое, охваченные пламенем страсти, вынуждены обмениваться принятыми в обществе банальностями. Оправившийся от минутного замешательства Алек был крайне вежлив.

— Кто-то говорил мне, что вы уезжали за границу, — сказал он. — Случайно, не ты, Дик? Дик поразительный человек — ходячий справочник светских сплетен.

Дик суетливо придвинул Люси стул и помог ей снять пальто.

— Прошу прощения, я не зашел к леди Келси перед отъездом, — сказал Алек. — Так много дел.

— Ничего страшного, — ответила Люси.

Джулия следила за Алеком. Он собирался и дальше поддерживать ничего не значащую беседу, словно Люси ему просто знакомая. Добродушные нотки в его голосе отлично скрывали любые проявления чувств. Она была в замешательстве.

— Лондон помогает человеку понять свое место в мире. Занимаешь определенное положение, считаешь себя важной персоной — но стоит только уехать и вернуться, как с удивлением обнаруживаешь, что твоего отсутствия никто и не заметил.

Люси слабо улыбнулась. Дик наконец успокоился и пришел на помощь.

— Алек, если бы ты не скромничал, то уже был бы великим человеком. Вот я всегда напоминаю друзьям о собственной незаменимости, и они любят поймать меня на слове.

— На твоем легкомыслии, как на дрожжах, поднимается густое тесто британской праведности, — улыбнулся Алек.

— Говорят, мудр тот, кто принимает серьезно лишь несущественное.

— Конечно, ведь гораздо мудрее предаваться утонченному безделью, чем быть министром, — заметил Алек.

— Вот это комплимент, Алек! — воскликнул Дик. — Ты повторяешь мои любимые слова.

Джулия перевела на него спокойный взгляд.

— Разве ты не говорил, что лишь невозможное стоит усилий?

— Боже правый! — воскликнул Дик. — Наверное, я просто цитировал изречение из школьной прописи.

Люси чувствовала, что надо что-то сказать. Она смотрела на Алека, и ее сердце обливалось кровью.

— Ты едешь в Саутгемптон? — спросила она Дика.

— Да, — ответил тот. — Поплачу горючими слезами, припав к груди Алека. Выйдет очень трогательная сцена, ведь в моменты душевного волнения я всегда срываюсь на эпиграммы.

Алек вскочил на ноги. Его мрачный вид контрастировал с веселой болтовней Дика.

— Ненавижу торжественные проводы, — заявил он. — Мне больше нравится прощаться с человеком кивком головы или улыбкой — не важно, уезжаю я навсегда или на денек в Брайтон.

— Я всегда говорил, что ты бесчеловечное чудовище, — сказал мистер Ломас и невесело рассмеялся.

Алек с мрачной улыбкой обратился к Джулии:

— Двадцать лет Дик твердит мне, что к жизни нужно относиться без лишнего почтения. Наконец я понял: серьезно то, что ты сам считаешь серьезным, — а это попросту глупо. Трудно быть серьезным, не будучи глупым. В этом главная сила женщин: жизнь и смерть для них лишь повод появиться в новом платье; брак — возможность надеть белое; а церковная служба — шанс показать новую парижскую шляпку.