Сомерсет Моэм - Покоритель Африки

Боулджер резко обернулся.

— Если что-то нужно, можешь попросить слуг.

— Не будь дураком, — добродушно улыбнулся Алек.

Его снисходительность лишила Боулджера остатков самообладания. Он в ярости шагнул к Алеку.

— Еще посмеешь так разговаривать — уложу на месте!

Алек, удобно раскинувшийся на диване, даже не шелохнулся, словно его это не касалось.

— Это будет непросто — я и так лежу.

Боулджер сжал кулаки и чуть не задохнулся от гнева.

— Слушай, Маккензи, прекрати валять дурака! Я хочу услышать, что ты ответишь на обвинения Макиннери.

— Хотелось бы заметить, что только мисс Аллертон вправе требовать от меня ответа. А она пока вопросов не задавала.

— Я отказываюсь ее понимать! На ее месте я бы и смотреть на тебя побоялся. В любом случае я тоже вправе задавать вопросы. Джордж Аллертон был мне двоюродным братом.

Алек медленно поднялся и посмотрел на Боулджера с полным безразличием, которое того особенно раздражало.

— Не больно-то он этим родством гордился.

— Сегодня утром прямо и недвусмысленно прозвучало обвинение, что ты трусливо отправил Джорджа на смерть. Ты ничего не сказал в свое оправдание.

— Не сказал.

— У тебя была возможность объясниться, но ты не стал.

— Именно так.

— Что ты собираешься делать?

Дик уже задавал ему этот вопрос, и Алек ответил точно так же:

— Ничего.

Бобби посмотрел на него и пожал плечами:

— В таком случае вывод может быть только один. Призвать тебя к ответу, видимо, не получится, но зато я могу сказать, что считаю тебя последним мерзавцем.

— Между нами все кончено, — улыбнулся Алек, которого забавляла горячность юноши. — Вернуть все письма и фотографии?

— Поверь, это не шутка, — зловеще отозвался Бобби.

— Шутки тебе нелегко даются, я заметил. Удивительно: я, шотландец, вижу, как ты смешон; а ты, хоть и англичанин, не понимаешь, что ведешь себя нелепо.

— Алек, он же еще мальчишка… — Дик только сейчас сумел вмешаться в спор.

Боулджер раздраженно накинулся на него:

— Послушай, Дик, я как-нибудь сам за собой присмотрю! Будь добр, не вмешивайся! — Он снова обратился к Алеку: — Раз Люси настолько безразлична к судьбе брата, что не желает с тобой порвать, — это ее личное дело.

Дик снова перебил:

— Бога ради, Бобби, не устраивай сцен. Не выставляй себя идиотом.

— Не перебивай! Катись ты к черту!

— Считаешь, здесь подходящее место для перебранки? — спокойно спросил Алек. — Ты бы прославился куда больше, если бы набросился на меня в клубе или на церковном шествии в воскресенье.

— И ты еще имел наглость сюда явиться! — воскликнул Бобби, который уже охрип от гнева. — Ты укрываешься несчастными женщинами, как щитом, понимая, что пока Люси на твоей стороне, найдутся люди, которые тебе поверят.

— Я явился по той же причине, что и ты, мой дорогой. Меня пригласили.

— Ты признаешь, что у тебя нет оправдания.

— Прошу прощения, но я ничего не признаю и не отрицаю.

— Меня это не устроит, — заявил Боулджер. — Мне нужна правда, и я ее добьюсь. У меня есть право знать.

— Не выставляй себя ослом, — бросил Алек.

— Клянусь Богом, я заставлю тебя дать ответ!

В бешенстве он метнулся к Алеку, словно намереваясь вцепиться ему в горло, но тот оттолкнул его легким движением руки.

— Мальчишка! Я же тебе легко хребет переломлю, — гневно прошипел он.

Бобби взревел от ярости и готов был броситься на Алека, но Дик заступил дорогу.

— Бога ради, давайте без сцен. Бобби, будет только хуже. Алек тебя в порошок сотрет — Он обернулся к двум приятелям, захваченным врасплох неожиданной ссорой. — Маллинс, будь другом, уведи его.

— Пойдем, старик, — пришел наконец в себя Маллинс.

Спутники вывели Бобби из комнаты, и Дик вздохнул с облегчением.

— Бедная леди Келси! — До него наконец дошла вся смехотворность положения. — Завтра весь Лондон будет обсуждать, как вы с Бобби подрались у нее в гостиной.

Алек бросил на друга раздраженный взгляд. Ему стоило немалых усилий сдерживать свой крутой нрав.

— Не стоило так усердствовать и выводить мальчишку из себя, — сказал Дик.

— Чертовы щенки! — гневно бросил Алек, резко обернувшись. — Шеи бы им всем переломать!

— Ты сама доброта.

Алек взволнованно зашагал из угла в угол. Впервые видя друга в таком состоянии, Дик сухо заметил:

— Ты угодил в чертовски неприятную ситуацию.

И тут Алек взорвался:

— Сегодня они перед тобой пресмыкаются, а завтра набросятся точно свора собак! Да, я презираю их, этих глупых юнцов, которые нежатся дома, пока другие работают. Работают и сражаются! Слава Богу, теперь с ними покончено. Они думают, что прорываться с боями сквозь Африку — это как по Пиккадилли пройтись. Думают, человек терпит невзгоды и опасности, голод и болезни, только чтобы блистать на приемах в Мейфэре!