Сомерсет Моэм - Покоритель Африки

Алек обернулся к Люси. Их глаза встретились.

— Я прислал вам газету, — спокойно сказал он.

— Спасибо.

Наступила тишина. Все собравшиеся понимали важность момента, но лишь канонику Спратту хватило решительности привлечь всеобщее внимание и разрядить неловкую ситуацию. Он шагнул вперед и протянул руку Люси.

— Следующий танец мой. Позвольте вас пригласить.

Как и при прошлой встрече, он сделал вид, что не замечает Алека. Тот обратился к канонику:

— Сегодня на Пиккадилли вы промчались мимо меня как молодая антилопа.

— Я вас не заметил, — ледяным тоном отозвался Спратт.

— Мне показалось, вы глаз не могли оторвать от витрины. Здравствуйте.

Он протянул руку. Каноник немного помедлил, но не выдержал взгляда Маккензи.

— Здравствуйте.

Спратт даже не услышал, а почувствовал, как усмехнулся Дик. Густо покраснев, он взял Люси под руку.

— А вы идете, мистер Маккензи? — попыталась выйти из положения леди Келси.

— Если не возражаете, мы с мистером Ломасом выкурим по сигарете. Я, знаете ли, не любитель танцевать.

Алек словно специально предоставил Дику желанную возможность. Они остались одни, и весельчак тут же кинулся к другу.

— Как ты, наверное, догадался, все мы молили Создателя, чтобы тебе хватило такта не приходить.

— Признаться, я так и думал, — улыбнулся Алек. — Не надо было приходить, но я хотел повидаться с мисс Аллертон.

— Похоже, этот Макиннери не даст тебе спокойной жизни.

— Я допустил оплошность, — признал Маккензи с кривой усмешкой. — Надо было бросить его в реку.

— Что ты собираешься делать?

— Ничего.

Дик изумленно уставился на друга.

— Ты что же, будешь сидеть сложа руки, пока тебя поливают грязью?

— Пусть поливают.

— Послушай, Алек, что ты, черт возьми, задумал?

Тот смотрел все так же спокойно.

— Пожелай я делиться секретами с публикой — не отказался бы отвечать на вопросы репортеров.

— Алек, мы знакомы уже двадцать лет…

— Раз так, ты и сам знаешь: если я не хочу что-то с тобой обсуждать, тому есть веские причины.

Дик взволнованно вскочил.

— Ради Бога! Ты должен объяснить! От такого обвинения нельзя просто отмахнуться. Тем более речь не о ком-то там — он же брат Люси! Тебе нельзя молчать.

— Всю жизнь я поступал так, как считаю нужным, — отозвался Алек.

Дик рухнул в кресло, зная: раз Алек так сказал, его ничто не переубедит. Все произошло так внезапно, что он не мог найти нужных слов. Дик не читал письмо, после которого поднялась шумиха, и знал обо всем только со слов леди Келси. Он рассчитывал, что при внимательном рассмотрении всплывут какие-то подробности, которые и объяснят упрямство Алека, — пока же он терялся в догадках.

— Ты хоть понимаешь, что Люси беззаветно в тебя влюблена? — наконец спросил Дик.

Алек не ответил и даже не шевельнулся.

— Что, если теперь ты лишишься ее любви?

— Я учел все последствия, — бесстрастно отозвался Алек. Дик понял, что его друг не хочет продолжать разговор. Они немного помолчали, и тут вошла Люси.

— Я избавилась от своего кавалера, — объяснила девушка со слабой улыбкой. — По-моему, нам нужно поговорить наедине.

— Я, пожалуй, пойду, — сказал Дик.

Они остались одни, и Люси взволнованно заговорила:

— Как хорошо, что вы пришли. Я так мечтала вас увидеть.

— Наверное, вам наговорили обо мне ужасных вещей.

— Меня старались от них оградить.

— Я и подумать не мог, что люди способны на такую низость, — серьезно сказал он.

Его и правда это волновало: насколько легко было пропускать мимо ушей бесчисленные восторги, настолько же трудно оказалось не обращать внимания, когда все тебя осуждают. Он сильно переживал.

Взяв Люси за руку, Алек усадил ее на диван рядом с собой.

— Я должен вам срочно кое-что сказать.

Девушка молча смотрела на него.

— Я не собираюсь отвечать на обвинения.

Люси бросила на него быстрый взгляд. Их глаза встретились.

— Даю вам слово чести, что я не совершил ничего, о чем мог бы пожалеть. Я клянусь, что был с Джорджем честен, и случись все снова, поступил бы точно так же.

Она долго молчала и наконец сказала:

— Я ни секунды не сомневалась в вас.

— Остальное меня не заботит. — Алек опустил глаза, а когда заговорил снова, в его голосе звучала робость. — Впервые в жизни я так нуждаюсь в чьем-то доверии — и все равно стыжусь этого.

— Не судите себя строго, — мягко ответила Люси. — Вы просто боитесь проявить мягкость.

Алек, кажется, искренне обдумывал ее слова. Девушка никогда не видела его таким серьезным.