Станислав Штейман - Волшебный жезл

Я наклонился, прислушался — нет, ничего подозрительного. Значит, это мне показалось.

Бычок пошевелился, поднял голову, открыл глаза.

Я погладил его гладкую серебристую шерстку.

Он смотрел на меня как будто невесело, как будто сквозь густую туманную пелену. «Тьфу, черт, — выругался я про себя, — чего это я себя запугиваю? Бычок спокойно лежит, дыхание чистое, глаза ясные, а мне уж черт знает что кажется!» — Проведя еще раз рукой по его теплой шерстке, я ушел из телятника.

Прошел день, другой, третий. Бычок был здоров, но меня все время не покидала тревога, и каждый раз, проходя мимо телятника, я снова и снова навещал Покорителя.

На четвертый день, рано утром, когда я еще пил чай, ко мне прибежала Таисия Алексеевна.

— Станислав Иваныч, — волнуясь, заговорила она, — Покоритель, кажется, заболел.

Я, как услышал это, не помню, как и из дому выскочил. Значит, не зря все эти дни мучила меня тревога: простудили-таки бычка!

По дороге в телятник я забежал за ветеринаром. Он еще был в постели и, услышав, что заболел Покоритель, бросил с нескрываемым злорадством:

— Я предупреждал вас, милейший, что ваши «эксперименты» до добра не доведут. Я писал об этом начальству, областным организациям, в наркомат. Теперь я умываю руки.

С первого же взгляда на бычка видно было, что он болен. Он лежал в своей клетке скучный, часто кашлял, дышал с хрипом и от еды отказывался.

Пришел Варварин.

— Вот вам и выращивание в холодных условиях! — сказал он грустно.

Я не мог сейчас спорить с ним и доказывать, что холодные условия тут ни при чем, что если бы мы не переводили Покорителя в теплый телятник, то он был бы так же здоров, как и другие телята, выращенные на холоде. Было не до того.

— Прежде всего, — сказал я, — надо немедленно бычка увезти отсюда.

— Опять на холод? — спросил Варварин с усмешкой.

— Куда угодно, только не оставлять его здесь, в этой жаре, в этих сырых стенах, с этими сквозняками!

Директор совхоза, как только услышал о болезни бычка, сразу же утром велел запрячь лошадь и укатил в город, чтобы не нести ответственности и, в случае чего, сказать, что бычка уморили в его отсутствие.

Начальник политотдела хмуро шагал рядом со мной. Мы обошли все помещения совхоза и остановили свой выбор на маленькой чистой, сухой и теплой комнате возле аптеки. Покорителя перевели туда.

Днем зашел ветеринар, нехотя приставил к груди животного трубку, послушал сердце, измерил температуру.

— Суда вам не избежать, — сказал он мне. — Спасти животное нельзя. Его организм ослаблен противоестественным содержанием в холодных условиях. Я первый расскажу на суде, как вы не хотели прислушиваться к советам образованных людей и сознательно обрекаете телят на гибель. Больше не извольте меня беспокоить и к Покорителю меня не вызывайте. Я не могу из-за ваших фокусов весь день проводить в телятнике!

Он ушел.

Температура больного животного повышалась: к вечеру она достигла сорока одного градуса. Я растер бычку грудь и бока скипидаром, закутал его в несколько одеял, дал ему стопку вина, чтобы он пропотел.

Всю ночь я не отходил от больного. Но к утру ему лучше не стало. За один день он отощал, лежал жалкий, с пересохшим ртом и тусклыми глазами, тяжело и хрипло дыша. Ветеринар его больше не навещал. Но без помощи ветеринара было не обойтись. Тогда я пошел к начальнику политотдела. Тот вызвал ветеринара к себе.

Ветеринар явился только к обеду, лицо его было красным, франтоватые усики кривились в сторону. Уже с порога он крикнул Варварину:

— За здоровье Покорителя я не отвечаю!

Начальник политотдела встал из-за стола и сказал моему обличителю так же тихо, как говорил всегда:

— Вы пьяны. Идите выспитесь!

— Да, выпил! — нагло ответил ветеринар. — Ну и что ж? Запьешь тут, когда вредители губят стадо! Ничего, я вас выведу на чистую воду! — И он ушел, чуть пошатываясь.

— Гадина! — сказал начальник политотдела и стал звонить в город.

К вечеру приехал ветеринарный врач из города. Это был пожилой человек с живыми, веселыми глазами. Он соскочил с пролетки раньше, чем она остановилась, и первыми его словами было:

— Ну, где ваш больной? Ведите меня к нему.

А когда мы пошли к телятнику, он спросил:

— Это правда, что вы выращиваете телят на холоде? Очень интересно. Вы покажете мне их?

Подойдя к Покорителю, он сразу же, не теряя ни минуты, снял пиджак, засучил рукава рубашки, вымыл руки и принялся за осмотр больного.