Джон Фаулз - Мантисса [litres]

– Я, видно, чего-то не понял. Разве все удручающе скучные постельные сцены не должны были остаться в фантастической преамбуле в стиле «Алисы в Стране чудес»?

– Искренне надеюсь, эти сцены не будут скучными. Разумеется, сама я никакого удовольствия при этом не получаю. Я делаю все это от отчаяния.

– Откуда взялось отчаяние?

Она глядит на него поверх очков:

– Ну, ведь предполагается, что я – женщина двадцатого века, Майлз. Я в отчаянии по определению.

– А что происходит с моим персонажем?

Она берет из сигаретницы новую сигарету.

– А ты бы ужасно ревновал, начал пить, в делах у тебя – полный крах. В конце концов тебе приходится жить на мои деньги, заработанные совершенно аморальным путем. Ты бы выглядел изможденным, истрепанным, отрастил бороду… стал пустой оболочкой… – она приостанавливается, чтобы зажечь сигарету, – того преуспевающего бананового импортера, каким когда-то был.

– Когда-то был… кем?!

Она выдыхает облачко дыма.

– В этом есть целый ряд преимуществ.

– Не испытываю ни малейшего стремления быть импортером бананов.

– Боюсь, ты будешь несколько бесцветным без какого-нибудь экзотического фона. Между прочим, я представляю себе нашу первую встречу в реальном мире в одном из твоих ист-эндских складов, где дозревают бананы. Наш диалог, осторожный, не ставящий точек над « i» , идет контрапунктом бесконечным рядам недозрелых фруктовых пенисов.

– Не уверен, что сумел бы написать такое.

– Мне было бы так неприятно потерять этот эпизод. – Пауза. – Я чувствую, что так будет правильно.

– Чувствуешь, что так будет правильно?

– Чувствовать, что это правильно, для меня очень важно, Майлз. – Она силится улыбнуться. В улыбке – боль обиды. – Я было надеялась, что ты успел понять это.

Он едва заметно вздыхает.

– Ну а третья часть этой трилогии?

– Но я собиралась несколько уточнить одну-две сцены во второй части. Когда противоестественная животная чувственность берет во мне верх. Сцена с двумя голландскими продавцами автомобилей и еще – с преподавателем гэльского языка.

– Думаю, я предпочел бы конспективное изложение. Не надо деталей. На данный момент.

– Ладно. Итак… – Она делает изящное движение рукой, в пальцах которой сигарета. – Ты, несомненно, отметил, что в первых двух частях недостает некоторого важного элемента? Нет?

– Боюсь, что нет.

– Религии.

– Религии?

– Думаю, мне следует стать монахиней. Можно дать несколько сцен в Ватикане. Они обычно прекрасно раскупаются.

Он не сводит глаз с бледно-розового ковра у ножек кровати.

– А я-то думал, мы – невероятно утонченная выпускница Кембриджа. Специалист в области всего английского.

– В этом и будет заключаться пафос повествования! Когда та, что преклонялась перед Левисами и доктором Стайнером {57} 57 …преклонялась перед Левисами и доктором Стайнером… – Левисы – Франк Раймонд Левис (1895–1978), профессор истории, английского языка и литературы в Кембридже (до 1964 г.), один из основателей нового критического подхода к нарративному тексту. Автор многочисленных трудов. Его жена, К. Д. Левис (1906–1981), также специалист в области английского языка и литературы, занималась соотношением литературы и грамотности. Доктор Стайнер – Фрэнсис Джордж Стайнер (р. 1929) – американский писатель, литературовед, критик. Его перу принадлежат труды «Смерть трагедии» (1961), «Язык и наука» (1967) и др., а также литературные произведения, например «Антигоны» (1985). Одна из важнейших тем его творчества – каким образом главнейшие события XX в., в частности холокост, разрушают представление о том, что литература оказывает гуманизирующее влияние на человечество. , подвергается зверски жестокому насилию со стороны…

– Знаешь, ты, кажется, здорово зациклилась на зверской жестокости, если мне позволено будет заметить.

Она опускает очки пониже и смотрит на него поверх стекол.

– Я так понимаю, что мы в принципе договорились, что любой сколько-нибудь точный мимесис {58} 58 Мимесис — подражание, воспроизведение образа (греч.). современной действительности должен символически отражать зверскую жестокость классовых отношений в обществе, где господствует буржуазия.

– Ну если ты так ставишь вопрос. А кто…

– Двадцать четыре юных партизана-марксиста в здании моей африканской миссии. Все, разумеется, черные. Для твоего персонажа там тоже найдется место. Он мог бы приехать в Рим на обряд посвящения. Со своей новой любовью.