Юлия Лавряшина - Невозможная музыка

Саша сел возле него, не думая о том, как легко простудиться на камнях. Ему не хотелось действовать сгоряча, потому что возвращаться сюда во второй раз он не собирался. Нужно было, как следует вслушаться в ту неразбериху, что звучала в нем, и понять главное: сумеет ли он жить здесь без Лильки? Там, куда Саша собирался уйти, ждала полная неизвестность. Но там должна была оказаться Лилька, ведь только такая жизнь была ему желанна…

Но все было не так просто. В таком единоличном выборе Саше виделось то же самое насилие по отношению к Лильке, от которого он уже отказался. Что-то похожее на любовный приворот, ведь все произошло бы помимо ее воли. Он изменил бы и Лилькину судьбу тоже, даже не узнав, чего теперь хочет она сама.

Обхватив согнутые колени, Саша уткнулся в них лицом, уже осознавая, что придется провести не один час в этой пещере, прежде чем он решится на что-либо. Ему уже не в первый раз пришло в голову, что если б у него был талант… Не такой, конечно, как у Себастьяна… И все же, был бы! То этот выбор стал бы не столь мучительным, ведь тогда ему было бы ради чего жить здесь и без Лильки.

Но пока Саша не мог с уверенностью назвать талантом то, что тревожно бродило в нем, лишь изредка выплескиваясь на нотные листы. Он никогда не считался вундеркиндом, и хотя собирался стать исполнителем (Лилька настаивала — дирижером!) и мечтал о сочинительстве, не был уверен в том, что это может сбыться в его жизни. Саша знал, что другим кажется достаточно самоуверенным человеком, на самом же деле все те годы, что занимался музыкой, он изводил себя сомнениями на счет того, имеет ли право хотя бы соприкасаться с тем божественным, что называлось этим словом. Пока он не дал себе ответа… Лилька безоговорочно верила в его великое будущее, но ее больше не было с ним…

Иногда ему чудилось, что орган издал какой-то звук: то ли вздох, то ли шепот. Саше приходилось оборачиваться, потому что он сознательно сел к нему спиной, однако все сразу стихало. И все же эта тишина больше не была настолько мертвой, как в ту минуту, когда Саша только вошел в пещеру.

"Он ждет, — подумалось ему. — Я нажал клавиши, и он вышел из спячки. Теперь дело за мной…"

Кажется, Саша сам задремал, привалившись боком к каменной стене. Или же впал в бессознательное состояние, похожее на сон без видений. Сквозь этот странный сон тянулось только одно — истончившееся в нить ожидание. Чего именно, этого Саша не мог понять, не проснувшись.

— Это тебя, видать, лукавый кружил… В трех соснах плутала, а выйти не могла.

Старик, похожий на маленького Деда Мороза, белоголовый и с бородой, не обидно посмеивался про себя, это выдавали морщинки у глаз. Тоже смешливых, блестевших совсем не по-стариковски.

Лилька слушала его и кивала, с наслаждением вытянувшись на лежаке в охотничьей сторожке, куда он ее притащил. Еще теплым был суп с потрохами, о каком раньше она только читала, а чай Петр Иванович заварил свежий — с сушеной малиной, чтоб Лильку "пот прошиб". И ей действительно стало легче, когда потеплело в желудке. И почему-то расхотелось спать.

— Вот какая закавыка, — озадаченно проговорил охотник, осмотрев Лильку. — Ни один клещ тебя не тронул. Их сейчас тучи в лесу, а ты, гляди, чистая! Заговоренная, что ли?

— Да нет, — она и сама не понимала, как это ей так повезло. — Невкусная, наверное.

Опустив последнее, Петр Иванович строго сказал:

— Тогда слушай сюда. Я тебе могу заговор открыть, поскольку я малость постарше буду. Только тем, кто тебя самой младше, можешь его передавать. Поняла? А то силу утратит.

К таким вещам Лилька относилась серьезно, ей ли было сомневаться, что "небывалое бывает"? Несколько раз повторив заговор про себя, она убедилась, что запомнила, и невесело усмехнулась про себя, что теперь, если ей случится ночевать на сосне еще раз, по крайней мере, клещей можно не опасаться. Правда, про них она как раз и не вспоминала.

Лильку радовало, что истомившийся молчанием охотник не требует от нее ни вопросов, ни ответов. Рассеянно слушая его, она незаметно осматривала домик. Ей нравилось, что здесь, как на поляне, пахло прогретым сухим деревом и сеном. Рядом с ее лежаком кудлато торчала седая пакля, зажатая бревнами, и Лилька то и дело украдкой трогала ее. Дедушка Ярослав мог бы соорудить из такого клочка паричок для очередной "волшебной" игрушки. Лилька так любила их, а вот делать не научилась.

"Почему же я не выведала все его секреты? — подумала она с тоской. — Я ведь была не такой уж и маленькой… Он поделился бы со мной волшебством, и во мне появилась бы, хоть заимствованная, но незаурядность. Что если я так и не обнаружу в себе ничего другого? На манеж я больше не выйду. Сашка говорил, что я могу стать писательницей… Но это лишь он один и говорил. Что, если никто больше не поверит в меня? А его я потеряла…"