Джим Кокорис - Богатая жизнь

— Да уж. Неплохое местечко, — заметил дядя Фрэнк, считая сдачу. — Неплохое.

Гас посмотрел на меня. У него был большой нос и лысина; он напоминал старого попугая.

— Скажи папе, что мне надо заем, — сказал он мне. — Скажи ему дать мне заем, а я дать ему три бесплатных блина. Скажи, Гас из «Уилл», он иметь счета! — сказав это, Гас улыбнулся. Он был доволен собой.

— Мы сделаем это своей первоочередной задачей и немедленно приступим к ее выполнению, — сказал дядя Фрэнк, беря нас с Ковырялкой за руки. Прежде чем выйти на улицу, добавил: — Только один небольшой совет. Вилки у вас — грязнее не бывает. Если я заболею или у меня начнется расстройство, то сообщу о вас в чертово министерство здравоохранения. Вы здесь ставите под угрозу людские жизни. Жизни! — После этого мы ушли.

Когда мы сидели в «Лексусе», зазвонил телефон дяди Фрэнка. Пока он говорил, я читал статью о нас.

«Вопрос: Что бы вы сделали, если бы выиграли главный приз?

Если бы выиграли 190 миллионов долларов, вы бы оставили работу? В соответствии с результатами опроса журнала «Ю.С. Тудей» более 80 % американцев оставили бы работу и стали бы заниматься тем, что им нравится, а именно:

путешествовали — 34 %;

занимались лыжным спортом — 25 %;

занимались гольфом — 19 %;

занимались кулинарией — 14 %;

отправились в кругосветное путешествие под парусом — 5 %;

изучали иностранный язык — 3 %.

С кем бы вы поделились своим богатством? 50 % респондентов сказали, что они поделились бы им с членами семьи, 30 % — с друзьями, а 20 % дали бы деньги на цели благотворительности.

Тео Папас, житель чикагского пригорода и победитель одной из самых крупных лотерей за всю историю США, сказал, что он еще не знает, что будет делать с деньгами. Папас, автор книги «Военные действия во время Гражданской войны», планирует продолжить преподавание в Северо-Западном университете, где он работает в качестве штатного профессора. Папас овдовел в прошлом году, имеет двоих сыновей. Он сказал, что поставил на номера, на которые его скончавшаяся жена ставила каждую неделю на протяжении девяти лет…»

— Скажи ему, что суть сериалов в продолжении рассказа из серии в серию. Говори медленно, чтобы этот идиот понял, — орал дядя Фрэнк в трубку. — Он не может воспринимать информацию с нормальной скоростью. Он обрабатывает ее не быстрее собаки. Поэтому и относись к нему соответственно. Скажи ему, чтобы выбросил эту душещипательную сцену в конце. Это же 1944 год. Книга же вышла одновременно с «Уолтонами». Я просто мечтаю о том, чтобы этого дурака сожгли на костре с восходом солнца.

Мы повернули за угол, и стала видна школа Св. Пия. Старое здание темно-красного кирпича. Обнесенное проржавевшей изгородью, школьное здание выделялось на фоне других в нашем престижном районе, умудряясь нагонять тоску даже в самые солнечные дни. Мама настояла, чтобы мы ходили в эту школу, потому что сама была католичкой. После короткого спора папа, никогда не выказывавший особого интереса к религии, сдался.

— Скажи ему, если он не будет следовать сценарию, он опять будет снимать по порнофильму в неделю. Помни, как к собаке, не лучше. Он самая настоящая собака.

Дядя Фрэнк резко ткнул в телефон пальцем, выключив его, и мы подъехали к школьной стоянке.

— Это ваша школа? Боже, выглядит, как сиротский приют!

Я бросил на дядю Фрэнка косой взгляд и при упоминании о сиротском приюте проглотил комок в горле.

— Ну что же, — сказал дядя Фрэнк, прыснув чем-то себе в рот, — пошли, теперь придется глотать их дерьмо.

Когда занятия окончились, папа ждал меня, стоя у ограды школьного двора. Он обычно забирал в обед Ковырялку — Томми учился только полдня, — но за мной приходил редко. После смерти мамы ему разрешили работать дома, заниматься исследовательской работой и писать научные статьи о Гражданской войне. Большую часть работы он делал после обеда: звонил в разные библиотеки и разговаривал с другими профессорами из разных городов страны, чтобы найти подтверждение правильности температуры воздуха в судьбоносный день битвы при Аппоматоксе, величины коня Роберта Ли или марки любимого виски генерала Гранта. Похоже, за свою жизнь папа исчерпал все основные события Гражданской войны, и сейчас выискивал всякие объедки и огрызки. Раньше я слышал, как он обсуждал с другим профессором из Мемфиса точный размер полей шляпы Уильяма Текамси Шермана. Папа жадно впитывал полученную информацию, своим аккуратным почерком записывая всякие занимательные детали в записную книжку в кожаном переплете. Авторучку с золотым пером вручили ему в университете. Такое внимание к деталям требовало времени, поэтому я удивился, когда увидел, что он стоит там, на самом краю школьного двора. Когда, взяв за руку, он повел меня через улицу, я заметил, что он расстроен.