Роза Малхолланд - Джанетта [litres с оптимизированной обложкой]

– Ты гораздо красивее, чем на портрете, тетя Ева! – возразила я, беря ее руку, ласково потрепавшую меня по щеке.

– Ах ты, маленький льстец! – сказала она. – Но мне все равно, какая я, лишь бы вы меня любили.

Мы увели ее к себе в детскую и усадили в кресло. Там было так уютно. Маргарет хлопотала над приготовлением чая, я придвинула низенькую табуретку и уселась поближе к тете Еве, положив голову к ней на колени.

– Милая тетя Ева, – сказала я. – Ты ведь вернулась домой ради Пирса, тебе ведь небезразлична его судьба?

– Да, – отвечала тетя, задумчиво глядя на огонь. – Отчасти это правда, я вернулась ради Пирса. И я постараюсь повидать его, но не знаю, как это сделать.

– Может быть, отец пригласит Пирса к нам, и тогда сэр Руперт его отпустит? – предложила я.

– Ну, на это трудно рассчитывать. Я хорошо знаю сэра Руперта. Конечно, можно послать приглашение, это в любом случае не повредит, но и толку от этого не будет.

На другой же день отец написал сэру Руперту, прося его отпустить к нам мальчиков на целый день, чтобы повидаться с приехавшей тетей Евой. Ответ не заставил себя ждать. Сэр Руперт извинялся, что не может исполнить желание мисс Фицджеральд: Пирс вел себя так дурно, что он не может отпустить его. Его дурной пример повлиял и на Джима, который до сих пор был примерным мальчиком, так что и он подвергнут теперь легкому наказанию. Сэр Руперт очень огорчен, что вынужден так поступать с мальчиками, но они провинились и не заслуживают оказываемого им внимания.

– Ну, что же! – сказала тетя Ева, прочтя письмо. – Отправимся сами в логово льва.

– Что ты хочешь сделать, Ева? – спросил отец.

– Я пойду повидать Пирса Кирвана.

Когда она произносила имя Пирса, мне всегда казалось, что голос ее звучал как-то особенно.

На следующее утро тетя Ева отправилась в Гленнамурк. Я сидела в ее комнате, пока она одевалась, и видела, что тетя была бледна и руки ее дрожали, когда она прикалывала шляпу. Весь ее наряд был черного цвета, она никогда не носила другого, и Хонора объяснила нам, что это вечный траур по умершему жениху. Но кем он был, ее жених? Я никогда не спрашивала об этом Хонору, но сейчас подумала, что это мог быть отец Пирса Кирвана.

Тетя Ева отказалась от экипажа и пошла в Гленнамурк пешком. Я долго смотрела вслед, пока ее фигура не исчезла вдали за поворотом.

Вернулась она, когда уже начало смеркаться. Я дожидалась на лестнице, и, когда тетя Ева прошла мимо, я догадалась по ее шагам, что она очень расстроена. Как тень я пробралась вслед за ней в комнату, и, едва она села в кресло, я немедленно опустилась перед ней на колени.

– Это ты, Джанетта? Как ты здесь очутилась?

– О, тетя! – сказала я. – Я чувствую, что ты огорчена, и не могла удержаться, чтобы не прийти к тебе.

– Да, я огорчена. Мне так и не удалось увидеть Пирса. Меня провели в гостиную, где я должна была вытерпеть очень длинную беседу с сэром Рупертом, но… я ничего не могла добиться.

Зная сэра Руперта, я могла себе представить, как было неприятно тете Еве разговаривать с ним.

Сэр Руперт повторил все свои обвинения против Пирса и сказал, что очень сожалеет, но никак не может позволить Пирсу видеться с ней.

Мы долго сидели молча и обе думали, вероятно, об одном и том же: как помочь Пирсу? Тетя Ева ничего не говорила, но я чувствовала, что на душе у нее очень тяжело.

Вдруг ручка двери дернулась, и в комнату ворвалась Маргарет. Она была в сильнейшем возбуждении.

– Джанетта! – вскричала она, едва переводя дух. – Пирс стоит там, внизу. Он убежал из Гленнамурка и пришел сюда, чтобы повидать тетю Еву. Что мы будем с ним делать?

– Пирс здесь? – воскликнула тетя, и в ее голосе слышалась дрожь. – Приведи его сюда, скорее!

Мы опрометью бросились вниз. Пирс стоял в холле, бледный, исхудалый, одетый в старую изношенную куртку, которая окончательно превратилась в лохмотья.

– Я хочу ее видеть, – сказал он, даже не здороваясь с нами. – Я знаю, что у меня неприличный вид, но что за беда! Она не обратит на это внимания.

– Конечно, – подтвердила я. – Пойдем, Пирс, она сама желает тебя видеть.

Пирс пошел за мной наверх. На пороге комнаты он остановился, не смея перешагнуть порог. Как тяжело было смотреть на него, такого измученного, несчастного!

– Пирс, иди же сюда, – послышался ласковый голос тети Евы.

Он поднял лицо и взглянул на нее страдальческими глазами. Я едва сдерживала слезы, глядя на него. Бедный Пирс!

– Я узнал, что вы приходили, чтобы видеть меня, – проговорил он, – и вот теперь я пришел поблагодарить вас за это.