Пак Мингю - Коврижка

В конце концов, той ночью мы решили покинуть Землю. Дело в том, что, как сказал Джеймс Ловелл, не покинув Землю, невозможно узнать ее подлинное лицо. Для меня все было довольно просто, поскольку я мог полагаться на богатый опыт Дюрана. «Сначала мне надо заскочить в Сан-Франциско», — получив разрешение своего общества, Дюран вскоре сообщил мне план нашей космической экспедиции. Так как никакая виза мне не грозила, было решено, что Дюран заберет меня на своем жгутолёте. «Дюран, а это возможно?» — «Возможно, с помощью девятого облака…»

«Поднажми, девятое облако уходит!»

Жгутолёт Дюрана стоял за горой на широком склоне. Когда ветер, производимый вращением винта, ускорился, голос Дюрана тоже стал ускоряться. Пока Дюран делал различные вычисления на карманном калькуляторе, я с бешеной скоростью накручивал пропеллер. «Двенадцать тысяч шестьдесят два оборота, мой любитель черепашек!» Скручиваясь, жгут, в состав которого входила манильская пенька и жилы шотландской горной овцы, начал издавать зловещий скрип. Я закрыл глаза. Вдруг это мой конец, — подумалось мне, и сердце сжалось в комок. Внезапно из моих глаз проступили… упругие, как каучук, слезы. Словно каучуковое дерево, источающее через рану каучуковые капли, я искренне молился, чтобы оставшиеся в живых Шан, Цзюэ, Чжи и Юй больше не ссорились.

О девятом облаке я тоже толком ничего не знаю. Это последнее облако в нашем мире, которое не поддается влиянию пассатов, место его зарождения — Ангкор-Ват, на этом мои познания заканчиваются. Если мне будет суждено вернуться, тогда я вам расскажу побольше об этом удивительном облаке. Вот он, последний, двенадцать тысяч шестьдесят второй оборот! Пропеллер остановился, и ветер сразу утих. «Ух ты, — выдохнул Дюран. — Надо, чтобы кто-нибудь нас подпихнул сзади». Мы оглянулись по сторонам. К счастью, в парке рядом с родником кто-то делал зарядку. Мы бросились к нему. Хоть бы это был живчик Ли Дэ Гын, — подумал я. «Извините, вы случайно не Ли Дэ Гын?» — «Да. Это я». Ли Дэ Гын охотно откликнулся на нашу просьбу. Я надел летные очки и занял место позади пилота. Спереди Дюран подал рукой сигнал застегнуть ремни. От винта! Дюран потянул спусковой рычаг, и пропеллер закрутился с бешеной скоростью. Фюзеляж жгутолёта — чувствовал я — вытянулся в струну. Ы-ы — сзади донеслось энергичное пыхтение корейской порнозвезды. Мы… взлетели.

Шум ветра и жужжание разматывающейся резинки рвали уши. Несмотря на то что я был в летных очках, потребовалось много времени, чтобы я смог нормально открыть глаза. Сколько уже длится наш полет? В тот момент, когда я почувствовал, что ветер остановился, а жужжание утихло, весь горизонт застлало огромное облако. Даже без жеста Дюрана я отлично понял, что это и есть «девятое облако». Без колебаний… мы влетели в облако. В нос резко ударил запах. Это был приятный запах рыбы. Пробуравив стену моей души, что-то вроде бегущего орнамента брызнуло в небесную синеву.

Под стрехой гостиницы висела маленькая старая вывеска. Если бы не она, это чудное строение можно было принять за закусочную или амбар. Деревянная вывеска с облупившейся во многих местах краской была, что называется, незамысловатой. Строгим шрифтом на ней было выведено: «Отель, Рыба-солнце“», — а под названием был рисунок этой рыбы. Поскольку мы прибыли среди ночи, я мог с трудом разглядеть под неверным тусклым светом электрической лампочки это изображение на качающейся вывеске. Вот что я увидел.

Рыба-солнце: самая крупная рыба, достигающая в длину четырех метров и веса около 140 килограммов; ее плоское тело сжато с боков и по форме напоминает диск, хвостовой плавник утрачен, словно его обрезали по линии спинного и анального плавников. Рыба-солнце встречается в умеренных водах, как пелагическая рыба обычно плавает на средних глубинах, однако в ясные дни и штиль ее можно увидеть в открытом море у поверхности: она либо плывет, выставив наружу свой спинной плавник, либо покачивается на волнах, лежа на боку. Не сбивается в косяки, питается медузами. Это самая большая и тяжелая костная рыба, также это самая плодовитая рыба на Земле.

В гостиничном холле висела огромная рамка с описанием рыбы-солнца. Мы с Дюраном присели на диван, который располагался напротив входа, и стали кого-то ждать. Мне было любопытно, зачем и кого мы ждем, но усталость от полета сковала мой язык. В этой так называемой гостинице не было ни стойки администратора, ни посыльных. В центре абсолютно безлюдного холла находилось чучело рыбы-солнца, лежащей на боку, а закругленная стена была увешана большими и маленькими рамками. Это были рамки с фотографиями, газетными вырезками, стихами и эссе. Все они были посвящены рыбе-солнцу. Это что, сан-францисский стиль? — мелькнула у меня мысль, однако, что бы я ни подумал, было очевидно, что это — архинеобычная гостиница. Чтобы развеять скуку, я прочитал стихи и прозу со стены, потом подошел к чучелу и внимательно рассмотрел его. Лежащая с разинутым ртом рыба своим выражением чем-то напомнила мне Гуна.