Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Меня это ничуть не удивляет, – сказала она. – Но давай поговорим об этом завтра. А теперь пойди-ка переоденься.

– Прекрасно! Я буду готов через полчаса.

Эйлин проводила его внимательным взглядом, пока он не скрылся в соседней комнате. Да, вид у него более чем преуспевающий. Какой он веселый, ловкий, энергичный! И ему, несомненно, понравилось, как она выглядит, как она стала непринужденно держаться. В этом она была уверена, хотя ни на минуту не забывала о том, что он не любит ее, и по-прежнему побаивалась его. Какое счастье, что жизнь столкнула ее с этим веселым красавцем Толлифером! Но если ей придется вернуться сейчас в Нью-Йорк, что же станет с этой необъяснимой дружбой, которая теперь так прочно установилась между нею и этим молодым повесой?

Каупервуд не успел еще вернуться, когда Толлифер впорхнул в апартаменты Эйлин. Отдав цилиндр и трость Уильяме, он быстро подошел к двери, ведущей в спальню Эйлин, и постучал.

– Привет! – послышался ее голос. – Мистер Каупервуд приехал. Он переодевается. Подождите меня секунду – я сейчас.

– Отлично! Все остальные должны вот-вот прийти.

В эту минуту дверь позади него слегка скрипнула, и, обернувшись, Толлифер увидел входившего в гостиную Каупервуда. Они бросили друг на друга быстрый понимающий взгляд. Толлифер, отлично помня, как должно себя держать, поспешил навстречу Каупервуду, намереваясь любезно приветствовать всесильного магната. Но Каупервуд опередил его.

– Ну вот, мы опять и встретились, – сказал он. – Как вам нравится в Париже?

– Очень! – ответил Толлифер. – Нынешний сезон на редкость веселый. Столько съехалось разных знакомых. И погода просто великолепная. Вы же знаете, каков Париж весной. По-моему, это самое веселое и приятное время года.

– Я слышал, мы сегодня в гостях у моей жены.

– Да, и еще кое-кто соберется. Боюсь, я пришел слишком рано.

– Не выпить ли нам пока чего-нибудь?

И так, весело болтая о всяких пустяках, о Лондоне, о Париже, оба старались не думать о связывавших их отношениях, и обоим это вполне удавалось. Вошла Эйлин и поздоровалась с Толлифером. Затем появился Ибрагим и, не обращая на Каупервуда ни малейшего внимания, словно это был пастух с его пастбищ, стал усиленно ухаживать за Эйлин.

Каупервуд сначала несколько удивился, а потом это стало его даже забавлять. Сверкающие глаза араба поистине поразили его. «Любопытно! – сказал он себе. – Толлифер в самом деле создал здесь интересную атмосферу! А этот разряженный бедуин увивается за моей женой! Занятный будет вечерок!»

В комнату вошла Мэриголд Брэйнерд. Она понравилась ему, и он ей, по-видимому, тоже. Но это обоюдное тяготение было вскоре нарушено появлением холодно-спокойной и экзотической мадам Резштадт – она была закутана в перекинутую через плечо кремовую шаль, длинные шелковые кисти которой спускались почти до полу. Каупервуд одобрительно оглядел ее оливково-смуглое лицо, красиво обрамленное гладко причесанными черными волосами; большие серьги из черного янтаря свисали у нее чуть не до плеч.

Мадам Резштадт, на которую он произвел сильное впечатление, как, впрочем, почти на всех женщин, приглядевшись к нему, сразу поняла, в чем несчастье Эйлин. Этот человек не способен принадлежать одной женщине. От этой чаши можно только пригубить и удовольствоваться уже такой малостью. Эйлин следовало бы это понять.

Меж тем Толлифер, которому не сиделось на месте, не переставал твердить, что пора ехать, и, повинуясь его настояниям, вся компания отправилась к Орсинья.

Их ввели в отдельный кабинет с фонарем – из его огромных распахнутых настежь окон открывался великолепный вид на собор Парижской Богоматери и зеленый сквер перед собором. Но едва только они вошли, у всех невольно вырвались возгласы удивления: в кабинете не было заметно и следов приготовления к ужину – посредине стоял лишь простой деревянный стол, и притом даже не накрытый.

– Что за черт? – воскликнул Толлифер, который вошел последним. – Ничего не понимаю. Что-то тут не то. Они ведь знали, что мы приедем! Подождите, пожалуйста, я сейчас все выясню. – И, быстро повернувшись, он исчез.

– Право, ничего не понимаю, – сказала Эйлин. – Мне казалось, что мы обо всем договорились. – Она нахмурилась, надув губы, и от этого стала еще привлекательней.

– Нас, очевидно, провели не в тот кабинет, – сказал Каупервуд.

– Они не ждут нас, а? – спросил шейх, обращаясь к Мэриголд, но тут дверь в соседнюю буфетную вдруг распахнулась, и в кабинет ворвался клоун с чрезвычайно озабоченным лицом.