Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Знаешь, Джордж, я же говорил, что если дело с ремонтом набережной в Куинси выгорит, то от этого будет толк. Так вот, все получилось. Эд Трусдейл вчера был в городе (это сказано с многозначительным подмигиванием в смысле «никому ни слова!»). Вот пять сотен, пересчитай их.

Быстрый промельк желто-зеленых банкнот, извлеченных из жилетного кармана сенатора Саутхэка, легкий шелест и тихий подсчет, который производит сенатор Уэйд. Взаимопонимание, одобрение, благодарность и даже восхищение, как бы означающее: «Вот как нужно делать дела!»

– Спасибо, Джон. Честно говоря, я уже почти забыл об этом. Приятные люди, не так ли? Если снова увидишь Эда, передай ему поклон от меня. Когда подойдет время обсуждения того спорного вопроса в Бельвилле, дай мне знать.

Мистер Уэйд, будучи хорошим оратором, часто оказывался нужен, чтобы настроить умы обывателей «за» или «против» в связи с очередным законопроектом; теперь он любезно упомянул о такой возможности в будущем. О, жизнь! О, политика! О, необходимость! О, ненасытный человеческий аппетит и желание получать в обе руки!

Мистер Саутхэк был деликатным, приятным, тихим господином того типа, каких люди из высоких финансовых кругов снисходительно называют «провинциальными крючкотворами». Он хорошо делал свою работу, будучи умелым и прилежным посредником и получателем привилегий. Он был прекрасно одет, не молод, но и не стар – всего лишь сорок пять лет, невозмутимый, по-своему смелый и добродушный, с твердым, но не холодным или жестким взглядом и пружинистой, энергичной походкой. Владелец акционерного пакета Иллинойской магистральной дороги, директор одного из окружных банков и негласный партнер в газете «Эффингем Хэролд», он был видным персонажем в своем избирательном округе, глубоко почитаемым сельскими жителями. Вместе с тем более изворотливого и бесчестного типа нельзя было сыскать во всей окружной законодательной администрации.

Мысль обратиться к Саутхэку пришла в голову старому генералу Ван Сайклу, помнившему его по прежним делам в законодательных органах. Переговорами занимался Эйвери. Во всех закулисных схемах, проворачиваемых в Спрингфилде, сенатор Саутхэк в первую очередь считался представителем одной из магистральных дорог, проходившей через весь штат и связывавшей его с Севером, Западом и Востоком США. Владельцы этой дороги, имевшей значительную протяженность на территории штата, стремились распространить свои концессии на Чикаго и другие города. По любопытному стечению обстоятельств они получали финансирование от «Хекльмейер, Готлиб и Кº» из Нью-Йорка, хотя связь Каупервуда с этим концерном пока оставалась неизвестной. Обратившись к Саутхэку, который был активистом республиканской партии в сенате, Эйвери сообщил, что он совместно с судьей Диккеншитсом и советником Джилсоном Бикелем собирается заручиться в местном законодательном собрании достаточной поддержкой для претворения в жизнь нью-йоркской идеи общественной комиссии по управлению концессиями в штате Иллинойс. Следует отметить, что эта мера сопровождалась очень важной и интересной маленькой оговоркой: все владеющие концессиями корпорации получают права, льготы и привилегии сроком на пятьдесят лет, разумеется, включая концессии. Обоснованием служило то обстоятельство, что радикальная перемена, связанная с учреждением подобной общественной комиссии, может нарушить стабильность корпораций, концессии которых еще будут действовать в предстоящие годы.

Сенатор Саутхэк не увидел ничего дурного в этой инициативе, хотя понимал, о чем идет речь и чьи интересы на самом деле будут защищены при благоприятном исходе дела.

– Да, – с предельным лаконизмом сказал он, – я понимаю, в чем дело, но что я с этого получу?

– Пятьдесят тысяч долларов лично для вас, если все пройдет удачно, десять тысяч, если не получится, – но при условии, что вы предпримете честную попытку. По две тысячи долларов каждому из тех, кто сочтет уместным помочь нам в случае нашей победы. Это подходит?

– Абсолютно, – ответил сенатор Саутхэк.

Законопроект по созданию общественной комиссии мог бы ipso facto, в силу самого факта, быть принят уже в конце текущей сессии законодательного собрания, если бы не оговорка о продлении концессий, да и то на шатком основании, что такое новшество в рабочих планах правительства штата может неприятно задеть некоторых предпринимателей. Кроме того, выгода для одной конкретной корпорации была слишком очевидной. Газетчики, которые, как мухи, слетались в залы сената в Спрингфилде, настороженные и преданные своим работодателям, быстро установили истинное положение вещей. На свете нет более хищных стервятников, чем газетчики. Эти негодяи кормились из рук подобострастных и жадных до сенсаций изданий и проникали не только на политические собрания, но и брали деньги от конкурентов, втирались в доверие к губернатору, шпионили за сенаторами и местными законодателями, обменивались друг с другом последними сплетнями. Кусочек новостей: слух, сонное видение, фантазия, – шепотом переданный от сенатора Смита сенатору Джонсу или делегатом Смитом делегату Джонсу и, в свою очередь, доверительно сообщенный Чарли Уайту из «Глоуб» или Эдди Бернсу из «Демократа», мог стать известным Роберту Хезлитту из «Пресс» или Гарри Эмондсу из «Транскрипт».