Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

– Поразительно, что некоторые позволяют себе вытворять подобные вещи, а потом требуют уважения в деловом мире, – обратился к своему соседу мистер Васто, президент Третьего национального банка.

– Думаю, в таком деле мы без труда выступим единым фронтом, – сказал мистер Лоуренс, президент банка «Прери-Нэшнл», который был сильно обязан Хэнду за прошлые и нынешние услуги.

– Это тот случай, когда неожиданная политическая ситуация приводит к нежданному финансовому кризису, – вставил Шрайхарт, ожидавший возможности дальнейших разъяснений. – Этот человек воспользовался кризисом для продвижения личных интересов в ущерб всем остальным. Благополучие города – пустой звук для него. Ему наплевать на стабильность тех самых денег, где он берет кредиты. Он настоящий отщепенец, и, если не использовать эту возможность, чтобы продемонстрировать ему, что мы думаем о нем и о его методах, мы не выполним свой долг перед обществом и перед всеми честными предпринимателями.

– Джентльмены, – произнес мистер Арнил, после того как займы Каупервуда были сведены в таблицу. – Не кажется ли вам, что будет разумно послать за мистером Каупервудом и прямо сейчас огласить ему наше решение и его причины? Полагаю, мы все согласны, что его нужно известить о предстоящем.

– Думаю, его нужно поставить в известность, – согласился мистер Меррилл, видевший за всеми этими гладкими речами крепкую дубинку, занесенную для удара.

Хэнд, Шрайхарт и Арнил обменялись взглядами в ожидании других предложений. Когда таковых не последовало, мистер Хэнд, который надеялся, что принятое решение будет сокрушительным ударом для Каупервуда, угрожающе заметил:

– Его можно поставить в известность. Если мы сумеем связаться с ним. По моему мнению, телефонного звонка будет достаточно. Ему пора понять, что значит единое решение ведущих финансистов города.

– Совершенно верно, – добавил мистер Шрайхарт. – Ему пора понять, что думают состоятельные круги о его бессовестных методах.

По комнате пробежал одобрительный шепоток.

– Замечательно, – сказал мистер Арнил. – Энсон, вы знакомы с ним лучше других. Попробуйте связаться ним по телефону и пригласите его сюда. Скажите, что мы проводим конфиденциальную встречу.

– Думаю, Тимоти, если вы обратитесь к нему, то он воспримет это с большей серьезностью, – ответил Меррилл.

Арнил, который всегда был человеком действия, встал и вышел из комнаты. Он направился к телефону, расположенному в небольшом рабочем кабинете на том же этаже, где можно было побеседовать, не опасаясь подслушивания.

Каупервуд, в тот вечер сидевший в своей библиотеке и изучавший полдюжины художественных каталогов, накопившихся за неделю, прекрасно сознавал возможность утреннего крушения «Американской спички». Через своих брокеров и посредников он также знал о совещании, происходившем в доме Арнила. В течение дня он не раз встречался с банкирами и брокерами, обеспокоенными вероятностью убытков в связи с различными ценными бумагами, находившимися в залоге, а вечером слуга несколько раз вызывал его к телефону для разговоров с Эддисоном, Каффратом, с брокером по фамилии Проссер, который стал преемником Лафлина для активного управления финансовыми спекуляциями, а также, между прочим, с представителями нескольких банков, президенты которых находились на пресловутом совещании. Если руководители этих учреждений ненавидели Каупервуда, не доверяли ему или боялись его, этого нельзя было сказать об их подчиненных. Некоторые из этих людей были просто вежливы и обходительны с ним в надежде на материальную выгоду в будущем. С чувством приятного удовлетворения он размышлял о том, какой мощный и точно рассчитанный контрудар он подготовил для своих противников. В то время, пока они гадали, как избежать тяжких финансовых потерь завтра утром, он поздравлял себя с соответствующей прибылью. Когда все сделки будут заключены, его доход составит примерно миллион долларов. Он не считал, что был несправедлив с мистером Халлом и мистером Стэкпулом. Они так или иначе находились на грани краха. Если бы он не воспользовался возможностью сделать им подсечку, то Шрайхарт или Арнил все равно бы сделали это.

К размышлениям о предстоящем финансовом триумфе примешивались другие мысли – о Бернис Флеминг. Воображение приносит плоды даже в умах титанов. Он думал о Бернис утром и вечером; она даже снилась ему. Временами он насмехался над собой, что попался в силки юной девушки, сплетенные из ее медно-каштановых волос, но, даже напряженно работая в Чикаго, он постоянно поминал о ней: о том, что она делает, куда собирается поехать, и представлял, как он был бы счастлив, если бы они поженились.