Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Эта размолвка закончилась временным перемирием.

В то же время мысль как-то упорядочить отношения с мужчинами, чтобы избежать разлада с Каупервудом, даже не приходила в голову Стефани. Никому не стоило ссориться с ней. Она представляла собой нестабильное химическое соединение, артистичное до мозга костей, непонятое и оставленное без должного внимания членами ее семьи. Ее интерес к Каупервуду, к его силе и способностям, был неподдельным. Но таким же был ее интерес к Форбсу Гарни и к поэтической ауре, окружавшей его. Она с любопытством глядела на него при каждой встрече, и, окончательно убедившись в его застенчивости, решила соблазнить его. Она ощущала его одиночество, его бедность и подавленность, и природное женское сочувствие подталкивало ее быть нежной с ним.

Она без труда достигла цели. Однажды вечером, когда все они вышли на прогулку по озеру на одномачтовой яхте Блисса Бриджа, Стефани и Форбс Гарни сидели на носовом отсеке и смотрели на серебристую луну, светившую над головой. Остальные находились на корме, откуда доносилось пение и взрывы смеха. Всем было совершенно ясно, что Стефани увлеклась Форбсом Гарни, и поскольку он был очаровательным юношей, а она своевольной девицей, никто не мешал им, если не считать беззлобных шуток в их адрес. Гарни, новичок в искусстве любви и ухаживания, просто не знал, с чего начать и что думать о свалившейся на него удаче. Он рассказал Стефани о своем детстве посреди пшеничных полей Миннесоты, куда его семья переехала из Огайо, когда ему было три года, и о том, с какую тяжелую работу ему приходилось делать. Он рассказывал, как не раз на него снисходило вдохновение во время полевых работ, и тогда он укрывался под деревом, чтобы записать стихи без всякой правки, как он наблюдал за птицами или помечтал о поступить в колледж в Чикаго. Она мечтательно смотрела на него, и ее смуглая кожа отливала бронзой в лунном свете, ее черные волосы странно отсвечивали в голубоватом лунном сиянии. Форбс Гарни, чувствительный к красоте во всех ее проявлениях, наконец осмелился прикоснуться к ее руке, знавшей прикосновения Ноулза, Кросса и Каупервуда, и она затрепетала от вожделения. Это мальчик был таким ласковым! Светлые кудрявые волосы придавали ему невинность юного греческого божества. Она не двигалась и ждала, когда он позволит себе нечто большее.

– Хотелось бы мне рассказать вам о моих чувствах, – хрипло произнес он.

Она накрыла ладонью его руку.

– Ах, мой дорогой!

Тогда он понял, что может все, и едва не задохнулся от восторга. Он погладил ее руку, потом обнял за талию, потом осмелился поцеловать смуглую щеку, уже подставленную для поцелуя. Она картинно склонила голову ему на плечо, и он принялся бормотать всякую чепуху: какая она дивная и талантливая, какая замечательная! С ее точки зрения, это могло закончиться единственным возможным образом. Она заманила его к себе домой и отвела в верхнюю гостиную, где они рассматривали ее книги, а потом она пела ему. Когда она оказалась в его объятиях, все остальное произошло так, как можно было предположить. Он узнал, что она не девственница.

Между тем Каупервуд занимался устройством силовых станций, огромных буровых машин, проблемой шкалы заработной платы для двух тысяч рабочих, которые уже грозили устроить забастовку, укреплением и оснащением туннеля на Ласаль-стрит и транспортной петлей на Манро-стрит, Дирборн-стрит и Рэндольф-стрит, хотя его мысли постоянно возвращались к тому, чем занимается в это время Стефани Плэтоу. Ему удавалось лишь время от времени встречаться с ней. От него не ускользнуло, что, после того как он узнал о ее друзьях и местах, где она часто бывала, Стефани почти перестала упоминать имена Гарднера Ноулза, Лэйна Кросса и Форбса Гарни, зато чаще рассказывала о Джорджии Тимберлейк и Этель Такерман. Откуда эта внезапная скрытность? Однажды она сказала о Форбсе Гарни, что «милому бедняжке приходится очень тяжело, он одевается совсем не так хорошо, как следовало бы». Сама Стефани, благодаря подаркам Каупервуда, в те дни выглядела блистательно. У нее было достаточно денег, чтобы пополнять гардероб в соответствии со своими вкусами.

– Почему бы не прислать его ко мне? – спросил Каупервуд. – Я мог бы подыскать ему какую-нибудь работу. Он с радостью назначил бы этого юнца на такую должность, где было бы удобно присматривать за его передвижениями. Однако мистер Гарни так и не обратился к нему, а Стефани перестала сетовать на его бедность. После того как в июне Каупервуд подарил ей двести долларов, он случайно встретил ее в компании Гарни на Вашингтон-стрит. Мистер Гарни, бледный и приятный на вид, был прекрасно одет и носил заколку для галстука, некогда принадлежавшую Стефани. Она ничуть не смутилась. Вскоре Стефани проговорилась, что Лэйн Кросс, уехавший на лето в Нью-Хэмпшир, оставил ей студию. Каупервуд решил установить наблюдение за этой студией.