Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Каупервуд был ошеломлен. Раньше ему не приходилось видеть таких бурных вспышек. Он не верил, что Эйлин способна на такое. Теперь он невольно восхищался ею. Тем не менее его возмущало ее жестокое нападение на Риту и обвинения в распутстве, брошенные ему в лицо. И он не удержался от слов, о которых пожалел:

– На твоем месте, Эйлин, я не стал бы так жестко судить о любовницах, – сказал он. – Скорее, я бы задумался о собственном опыте.

Он мгновенно понял, что совершил непростительную ошибку. Напоминание о прошлом, когда она была его любовницей, стало последней каплей, переполнившей чашу. Она моментально выпрямилась, и ее глаза страдальчески заблестели.

– Значит, вот как ты заговорил со мной? – спросила она. – Я знала! Я знала, что так и будет!

Она повернулась к высокому секретеру, где хранилось серебро, шкатулки с драгоценностями, щетки, гребни и расчески, уронила голову на руки и расплакалась. Это доконало ее. Он превратил ее беззаконную девичью любовь в обвинение, брошенное ей в лицо.

– Ох! – простонала она и содрогнулась в пароксизме безнадежного горя и отчаяния.

Каупервуд был огорчен.

– Я не то хотел сказать, Эйлин, – объяснил он. – Я вовсе не собирался ни о чем напоминать, а тем более укорять тебя. Ты была моей любовницей, но бог знает, как сильно я любил тебя. Ты сама знаешь. Я хочу, чтобы ты поверила, потому что это правда. Другие женщины не имели для меня такого значения.

Он беспомощно смотрел на нее, когда она отошла в сторону, чтобы он не прикоснулся к ней. Он был расстроен, сконфужен и преисполнен безмерной жалости к ней. Он отошел в середину комнаты, ее негодование внезапно улеглось, но сменилось гневом. С нее было достаточно.

– Значит, вот как ты говоришь со мной после всего, что я для тебя сделала? – воскликнула она. – Ты говоришь мне это после того, как я ждала тебя и плакала по тебе почти два года, пока ты сидел в тюрьме? Это твоя награда?

Ей вдруг на глаза попалась шкатулка с драгоценностями. В гневе, отвергая его подарки, купленные для нее в Филадельфии, в Риме, в Париже и в Чикаго, она откинула крышку, и начала пригоршнями хватать что попадалось ей под руку и швырять ему в лицо. На него посыпался град безделушек, подаренных ей с любовью: нефритовое ожерелье и нежно-зеленый браслет в оправе из витого золота с застежками из слоновой кости, превосходное жемчужное ожерелье, искрившееся в вечернем свете, пригоршни колец и брошей с бриллиантами, рубинами, опалами и аметистами, ожерелье с изумрудами и алмазная диадема. Она с восторгом бросала в него все эти побрякушки, рассыпавшиеся по полу, но сначала попадавшие ему в руки, шею и в лицо.

– Забирай это! И это! И это! Вот они! Я больше не хочу иметь с тобой ничего общего. Мне не нужно ничего твоего. Слава богу, у меня хватает собственных денег на жизнь! Я ненавижу тебя. Я презираю тебя. Я больше не хочу видеть тебя!

Она попыталась придумать что-то еще, но не смогла, поэтому быстро вышла в коридор и устремилась вниз по лестнице, пока он ошеломленно замер на месте. Потом он устремился следом.

– Эйлин! – крикнул он. – Вернись, Эйлин! Не уходи!

Но это лишь подстегнуло ее; она распахнула дверь, захлопнула ее и выбежала в темноту с мокрыми глазами и рвущимся на части сердцем. Значит, таков был конец ее прекрасной девичьей мечты. Ее собственное прошлое швырнули ей в лицо ради других женщин! Ей дали понять, что она ничем не лучше их! Она задыхалась и всхлипывала на ходу, уверенная, что никогда не вернется и больше никогда не увидит его. Но ей не пришлось этого сделать, потому что Каупервуд выбежал на улицу и погнался за ней, на этот раз уверенный, что, несмотря на всю свою неправоту, он не может допустить, чтобы все закончилось подобным образом. Она все же любила его, думал он. Теперь она возложила на алтарь своей любви все дары его страсти и привязанности к ней. То, что случилось, было несправедливо. Он должен был убедить ее, чтобы она осталась. Наконец, он поравнялся с ней и подошел ближе под темной сенью ноябрьских деревьев.

– Эйлин, – сказал он, обняв ее за талию и привлекая к себе. – Дорогая моя, дражайшая Эйлин, это просто безумие. Ты сейчас не в своем уме. Не уходи. Не покидай меня! Я люблю тебя, разве ты не понимаешь? Разве ты не видишь? Не убегай от меня, и пожалуйста, не плачь. Я очень люблю тебя, и ты это знаешь. Я всегда буду любить тебя. Вернись же, поцелуй меня. Я стану лучше, клянусь. Дай мне еще один шанс, и ты сама убедишься в этом. Пошли отсюда, ладно? Вот моя девочка, моя Эйлин. Пошли со мной, пожалуйста!