Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Каупервуд вошел в дом незадолго до того, как начались крики. На входе в дом он увидел самодовольного Сольберга, сияющего, угодливо улыбающегося светского хлыща, в длинном застегнутом на все пуговицы черном сюртуке, с шелковой шляпой в руках.

– О, как поживаете, мистер Каупервуд? – начал он, дружелюбно покачивая кудрявой головой. – Я так рад видеть вас…

Но что это за крики? У нас нет слов для обозначения этих первобытных звуков, выражающих страх и страдания. Они наполняли весь дом ужасом.

Каупервуд, который всегда был человеком действия, исключающего нервические размышления, мгновенно насторожился. Ради всего святого, что это могло быть? Что за жуткие крики? Сольберг, артист с реакцией хамелеона на любые эмоциональные всплески, принялся тяжело дышать, побледнел и растерялся.

– Боже мой! – воскликнул он, испуганный и дрожащий, и всплеснул руками. – Это же Рита! Она наверху, в комнате вашей жены! Должно быть, что-то случилось.

Каупервуд без малейших колебаний бросил свое пальто на пол и рванулся вверх, сопровождаемый Сольбергом. Что это могло быть? Где Эйлин? Он бежал наверх, испытывая острое предчувствие беды, тошнотворное и непреодолимое. Крики продолжались:

– О, боже! Не убивай меня! Помогите! Спаси-ите! – последний крик был особенно пронзительным и ужасающим.

Сольберг был готов упасть в обморок от испуга. Его лицо было пепельно-серым. Каупервуд резко дернул дверную ручку. Дверь была заперта изнутри, и он стал колотить в нее со всей силы…

– Эйлин! – властно крикнул он. – Эйлин! Что там такое? Открой дверь, слышишь?

– О, боже! Помогите, помогите! Пожалуйста! – послышался стонущий голос Риты.

– Я тебе покажу, сучка! – услышали они вопли Эйлин. – Я тебя проучу, мерзавка. Гадина, мерзкая шлюха! Вот тебе! Вот! Вот!

– Эйлин! – хрипло крикнул Каупервуд. – Эйлин!

Когда ответа не последовало, а крики продолжились, он гневно обернулся.

– Назад! – крикнул он беспомощно постанывающему Сольбергу. – Дайте мне стул или что угодно.

Дворецкий побежал выполнять приказ, но Каупервуд уже нашел подходящее орудие.

– Вот! – Он схватил массивный дубовый стул с резной спинкой, стоявший на лестничной площадке. Он размахнулся и поднял стул над головой. Трах! Звук удара заглушил крики, доносившиеся изнутри.

Трах! Стул треснул и едва не сломался, но дверь выстояла.

Трах! Стул разлетелся на куски, и дверь распахнулась. Каупервуд увидел Эйлин, которая стояла на коленях над распростертой на полу Ритой, пытаясь ее задушить. Он бросился на нее, как зверь из засады.

– Эйлин! – прорычал он хриплым голосом. – Дура! Отпусти ее, идиотка! Какая тварь тебя укусила? Что ты хочешь сделать? Ты совсем спятила?

Он ослабил ее мощную хватку и оттащил, кинув ее тело на свое колено. Она так осатанела, что продолжала сопротивляться и кричала:

– Пусти меня! Дай мне добить ее! Я ее проучу! Не смей держать меня, сукин ты сын! Я покажу тебе, скотина!

– Поднимите эту женщину, – приказал Каупервуд Сольбергу и дворецкому, которые вошли в комнату. – Заберите ее отсюда, и поскорее. У моей жены припадок. Ну же, заберите ее! Эйлин сама не понимает, что делает. Унесите миссис Сольберг и пригласите врача. Что за чертовщина здесь вообще происходит?

– О-о… – простонала Рита, растерзанная и едва живая от ужаса.

– Я убью ее! – выкрикнула Эйлин. – Я убью ее! И тебя тоже, собака! – Она начала колотить его кулачками. – Будешь знать, как строить шашни с другими женщинами, скотина.

Каупервуд перехватил ее руки и энергично встряхнул ее.

– Что за дьявол в тебя вселился, дура? – жестко спросил он, когда Риту выносили из комнаты. – Что ты вообще пыталась сделать, убить ее? Хочешь, чтобы сюда явилась полиция? Прекрати вопить и приди в себя, не то я заткну тебе рот. Перестань, я говорю! Прекрати! Ты меня слышишь? Достаточно, тупица!

Каупервуд зажал ей рот ладонью, притянул спиной к себе и жестко встряхнул. Он был очень силен, к тому же рассержен.

– Теперь ты прекратишь или хочешь, чтобы я навсегда заткнул тебя? Я это сделаю, даже не сомневайся, – пригрозил он. – Ты сошла с ума. Перестань, я же сказал! Так вот как ты себя ведешь, когда тебя что-то не устраивает?

Эйлин рыдала, стонала и корчилась в его руках, издавая нечленораздельные выкрики. Она была совершенно вне себя.

– Спятившая дура! – сказал он, одним рывком развернув ее к себе и, с усилием вытащил из кармана носовой платок, который запихал ей в рот. – Ну вот, – облегченно произнес он. – Теперь ты замолчишь.