Теодор Драйзер - Финансист. Титан. Стоик. «Трилогия желания» в одном томе [сборник litres]

Среди этих паникующих людей Каупервуд сохранял полнейшее спокойствие и невозмутимость, как тот же самый Каупервуд, который собирал в тюрьме по десять стульев в день, расставлял ловушки на крыс и работал в маленьком саду в полной тишине и одиночестве. Теперь он был энергичен и полон сил. Он снова пробыл на бирже достаточно времени, чтобы все считались с его внушительным видом и авторитетом. Он протолкался в центр мятущейся толпы людей, уже докричавшихся до хрипоты, предлагающих свой товар в поразительных количествах и по ценам, привлекавших тех немногих, кому не терпелось заработать на падении цен. К моменту объявления о крахе акции «Нью-Йорк Сентрал» котировались по 104 7/ 8, «Род-Айленд» – по 108 7/ 8, «Вестерн-Юнион» – по 92 1/ 2, «Уобаш» – по 70 1/ 4, «Панама» – по 117 3/ 8, «Центрально-Тихоокеанская» – 99 5/ 8, «Сент-Пол» – 51, «Ганнибал и Сент-Джозеф» – 48, «Северо-Западная» – 63, «Юнион Пасифик» – 26 3/ 4и «Огайо-Миссисипи» по 38 3/ 4. В конторе, под прикрытием которой действовал Каупервуд, имелось лишь немного собственных акций. Сейчас они не работали с клиентскими ценными бумагами, и все же Каупервуд продавал, продавал и продавал по ценам, которые обязательно должны были вдохновить покупателей.

– Пять тысяч «Нью-Йорк Сентрал» по 99, 98, 97, 96, 95, 94, 93, 92, 91, 90, 89… – слышался его монотонный голос, а когда продажа шла не слишком оживленно, он переключался на что-то еще – «Род-Айленд», «Панаму», «Центрально-Тихоокеанскую», «Вестерн-Юнион», «Северо-Западную» или «Юнион Пасифик». Он видел, как его брат и Уингейт торопливо вошли в зал, и оторвался от работы, чтобы проинструктировать их.

– Продавайте все, что можете, – тихо сказал он. – Со скидкой пятнадцать пунктов, если понадобится, – сейчас больше не требуется, – и покупайте все, что ниже этого уровня. Эд, посмотри, нельзя ли купить акции местных трамвайных линий со скидкой пятнадцать пунктов. Джо, ты стой рядом со мной и покупай по моей команде.

Секретарь биржи вышел на балкон.

– «Кларк и Кº» только что прекратил операции, – объявил он в половине второго.

– «Тай и Кº» объявляет о вынужденной приостановке операций, – объявил он без пятнадцати два.

– Первый Национальный банк Филадельфии вынужден объявить, что в настоящее время не может выполнять свои обязательства, – объявил он в два часа.

Как и раньше, после каждого объявления, когда гонг призывал к молчанию, толпа издавала зловещее «о-о-ох!».

«Тай и Кº». – Каупервуд на секунду задумался, когда услышал это название. Вот ему и конец.

Затем он вернулся к работе.

Когда наступило время закрытия, он вышел с порваным пиджаком, скособоченным воротничком, мятым галстуком и пропавшей шляпой, но остался невозмутимым и сдержанным.

– Ну что, Эд, как прошел день? – осведомился он, встретившись с братом. Последний тоже был помят, истерзан и совершенно измучен.

– О, боже, – сказал он и поддернул рукава. – Никогда еще не видывал такого. Они едва не сорвали с меня одежду.

– Купил трамвайные акции?

– Примерно пять тысяч штук.

– Нам лучше отправиться в «Гринс», – заметил Фрэнк, имея в виду вестибюль центрального отеля. – Мы пока не закончили. Здесь еще будет торговля.

Он двинулся вперед в поисках Уингейта и Джо, и они ушли все вместе, по дороге рассуждая о дальнейших покупках и продажах.

Как он и предсказывал, волнения не закончились с наступлением темноты. Толпа собралась перед зданием «Джей Кук и Кº» и другими учреждениями в ожидании благоприятного развития событий. Для посвященных центром дебатов и общих разговоров был отель «Гринс», где вечером восемнадцатого сентября вестибюль и коридоры были заполнены банкирами, брокерами и спекулянтами. Фондовая биржа собралась в отеле практически в полном составе. Что будет дальше? Кто обанкротится следующим? Откуда будут поступать деньги? Эти темы были на уме и языке у всех. Недавно из Нью-Йорка поступили новые катастрофические известия. Биржи и трастовые компании падали, как деревья во время урагана. Слушая и наблюдая, Каупервуд в своих размышлениях пришел к некоторым выводам, противоречившим правилам биржи, но соответствовавшим тому, чем занимались многие другие, в том числе знакомые ему агенты Молинауэра и Симпсона, и поздравил себя с тем, что кое-что поимеет с них до конца недели. Возможно, он не станет владельцем трамвайной линии, но получит средства для этого. Из слухов и информации, полученной из Нью-Йорка и других мест, он знал, что дела так плохи, как только может быть, и что для тех, кто ожидает быстрого возвращения к нормальным условиям, нет никакой надежды. Он не помышлял о сне до ухода последнего человека, а это было уже под утро.