Михаил Меньшиков - Письма к ближним

– Но неужели нам действительно необходима Маньчжурия?

– Безусловно. Поезжайте в те края, или просто почитайте, что пишут оттуда. Наша Приморская область, весь берег Тихого океана, вся Восточная Сибирь уже теперь тяготеют к Китаю и Японии, как части тяготеют к целому. Этот слишком отдаленный край недостаточно имеет сцепления с Россией и надламывается к Востоку. Экономически, этнографически, географически это побережье – желтое, и желтизну его до сих пор мы никак выскрести не можем. Приморская область и устья Амура так еще недавно отошли от Китая, – так недавно Сахалин отошел от Японии? Вся эта страшно важная для Сибири окраина до сих пор чувствует дыхание дракона, дыхание самой древней и самой огромной человеческой семьи. Китай это отлично знает; он не забыл своих потерь, он дорожит этими отошедшими областями, как наседка разбежавшимися цыплятами. Вспомните, что из-за Кульджи, из-за клочка земли, Китай готов был воевать с нами в 1880 году. Вспомните, что Приморская область нам уступлена лишь в эпоху китайских бедствий. Наконец, психологически, – поставьте себя на место Китая: может ли он не мечтать о вытеснении нас с Востока, когда у него 400 миллионов жителей, у нас же нет и четырех миллионов в том краю. Пусть мы уйдем из Маньчжурии: положение Китая будет еще тверже, наше – еще слабей. Не ясно ли, как Божий день, что дайте только время укрепиться Китаю и Японии – они непременно начнут давление на нас. И чем слабее будет отпор, тем энергичнее напор. В этом убедили меня и личные наблюдения, и беседы с целым рядом лиц, воевавших, путешествовавших и служивших на Востоке и воочию видевших, что это за народ наши желтые соседи. Вспомните, что та же несчастная Корея служит уже две тысячи лет яблоком раздора между Китаем и Японией. Японцы делали не одно, а целый ряд нашествий на материк, и ненависть их просто перешла к нам вместе с китайским наследством. Припомните, что между Англией и Францией шла столетняя война из-за желания англичан утвердиться на материке. Может быть, не меньше времени нужно, чтобы окончательно разубедить японцев в возможности им сделаться континентальной державой. Как изволите видеть, в данное время поставлен на карту вовсе не маньчжурский вопрос, а несравненно более огромный: вопрос вообще о наших владениях в Тихом океане. Или мы не хотим владеть Восточной Сибирью, и тогда японцы уже определили нашу с ними будущую границу – Иркутск. Или мы должны быть готовыми отстаивать наше поморье со всею силою, на какую способны.

– Говорят: уйдем из Маньчжурии, и делу конец. Конец ли? Не будет ли именно тогда начало, и довольно скверное, – начало конца нашего спокойствия в Азии, начало эры непрерывных отступлений, пока нас вместе с чукчами не загонят в ледовитые тундры? Дело ведь, если говорить правду, стоит так. Хотя мы давно владеем частью берега, но еще не укреплены в правах. Владение наше оспаривается двумя и даже тремя сторонами (третья – Америка). Счастливая случайность – события 1900 года – отдали в наши руки ту область, которая действительно могла бы нас сделать бесспорными хозяевами Восточной Сибири. Без Маньчжурии Приамурье – отрезанная от всего света пустыня, вместе же с Маньчжурией – это страна с огромным будущим, которая уже теперь в состоянии оплачивать все издержки на себя. Только Маньчжурия дает смысл и основание нашему движению к Востоку, она – последний этап к Китаю, последняя из земель, отделяющих два великих царства. Если бы Китай совершенно твердо держал в руках Маньчжурию, то с этим помириться, конечно, пришлось бы. Но, к сожалению, Китай доказал уже, что не в силах удержать этот край. Не возьмем мы его, возьмет Япония, как было в 1899 г. Но это допустить было бы прямо убийственно. Ни Китаю, ни нам не нужно третьего соседа, явившегося из-за моря. Если Китай не сумел сделать Маньчжурию неподвижной частью своей территории, если она колеблется, возбуждая алчность заморских стран и нашу постоянную тревогу, Россия сама должна позаботиться об укреплении этой окраины. И раз мы столько жертв принесли для этого укрепления и фактически владеем страной, Китаю справедливо было бы согласиться на известные права наши, например, на совладение наше с ним (то, что называется condominium на языке права). В европейской – точнее, в еврейской печати оккупацию Маньчжурии называют грабежом, воровством и т. д. Но в существе дела юридические права Китая на Маньчжурию не больше, чем права России на эту область, даже меньше. Маньчжуры очень довольны русским владычеством, об этом пишут в японских и китайских газетах. Население страны страшится быть возвращенным под власть старого правительства. То, что маньчжурская династия сидит на китайском престоле, еще не делает Маньчжурию принадлежностью Китая. Скорее наоборот: юридически Китай принадлежит Маньчжурии, но не Маньчжурия Китаю.