Михаил Меньшиков - Письма к ближним

Не посягая на священные права китайцев, мы можем дойти до этой черты и остановиться. Севернее этой черты нет никакого живого урочища, никакой естественной линии, которая могла бы служить вечною границей России и Китая. Великая стена – вот что безмолвно признано всем светом как наш возможный предел, и надо утвердиться в этом представлении окончательно. И я вовсе ничего нового не придумываю, не сочиняю. На той же мысли настаивает, например, и наш профессор Мигулин, разбирая маньчжурский вопрос в своей известной книге… Тот же взгляд проповедует американский профессор Рейт и многие другие.

Как сибиряк, осевший со всем своим потомством на Алтае, я имею особенную и жгучую потребность кричать: побольше мужества! Господа, наш великий Достоевский, умирая, говорил: спасение России – в Азии. И это глубокая правда.

У всех племен Европы есть разные выходы, – у русского он один – к Востоку. Бог послал России чудную страну – Сибирь, но не дайте же нанести смертельного удара, сохраните для нее океанские берега. Выход к морю в Маньчжурии для Сибири совершенно то же самое, что для старой России Балтийское побережье. Безусловно, то же. И если история нарекла Петра за его стихийное движение к морю великим, то будьте уверены, что будущее не осудит и наше поколение за ту же мечту! России, безусловно, нужна Сибирь. Сибири, безусловно, нужен выход к морю. Эта задача огромная, вековая, всенародная, – но пришло время ее решить. Неужели мы совсем-таки потеряли исторические инстинкты? Неужели иссяк дух государственного творчества? Я этому не верю. На простор, к Востоку, к теплому океану – вот в чем разум переживаемой минуты. Но этот разум должен быть поддержан железной волей.

Богдан Васильевич поклонился, и мы наградили его рукоплесканиями.

В некоторых средневековых храмах Италии сторожа показывают «чудо»: вам предлагают сказать громко: «О!», и вдруг со всех сторон раздается стоголосое «О!» Под огромным прекрасным куполом каждое созвучие повторяется бесчисленное число раз, и храм дрожит от странной музыки гармонических голосов, родившихся в ответ на ваш. Нечто подобное происходит, когда чей-нибудь голос входит в центр вопроса для множества людей одинаково близкого, в отношении которого общество составляет как бы созвучно расположенную сферу. Самая простая мысль делается необыкновенно популярной. Маленький пример тому – оповещенная мною идея некоторых докторов о Союзе борьбы с детской смертностью в деревнях. В первый же день я получил пятьдесят писем, в следующие два – еще по столько же, и нет еще недели, как набралось более трехсот членов будущего «Союза». Если принять в расчет наше свинцовое небо под шестидесятой параллелью, если знать, до какой степени все мы общественно запуганы и инертны, —

то этот результат – 320 писем за шесть дней – можно считать блестящим. Достаточно было бы тридцати членов, чтобы хлопотать об учреждении Союза, но в одну неделю явилось в десять раз больше. И многие, конечно, я уверен в этом, еще заявятся. Одною из первых откликнулась А.Г. Достоевская, вдова великого писателя, и я беру смелость поставить ее дорогое для всей России имя во главе нашего списка. Нет сомнения, что покойный автор «Мальчика у Христа на елке» не остался бы в стороне от этого доброго движения. В списке столь быстро откликнувшихся много громких имен. В числе не забывших упомянуть свое общественное положение встречаешь: «профессор», «генерал», «сенатор», «художник», «писатель». Есть титулованные аристократы, князья, бароны; есть купцы, священники, инженеры, помещики, студенты. Хоть по одному представителю, но есть, кажется, от всех уголков «гармонической сферы» общества. Очень важным я считаю горячее сочувствие «Союзу» А.Н. Шабановой. Знаменитая в Петербурге целительница детей, женщина-врач и председательница Женского Союза, Анна Николаевна может оказать борьбе со смертью огромные услуги. Предлагает свои услуги г. Черник, инициатор комитета Русского общества Красного Креста по поданию первой помощи. Предлагает присоединиться к «Союзу» целое благотворительное общество (в Барановичах, Минской губ.). Многие собираются энергически вербовать членов будущего «Союза», другие (курсистки медицинских курсов) обещают личный труд, третьи – денежные пожертвования. Одна дама (г-жа Голубева) дает ежегодно по сто рублей; г. Голубев – ежегодно по 400 руб. Одна дама готова после смерти завещать маленький капитал, проценты которого были бы ее вечным взносом и т. д. и т. д. Это все очень трогательные черточки, говорящие за успех дела. Если не помешает война – чего я очень боюсь – я уверен, что в ближайшие недели к нашему «Союзу» примкнут еще очень многие – здесь и в провинции. Всем сочувствующим я советовал бы с этим поспешить, чтобы теперь же сдвинуть с мертвой точки столь важный для народной жизни вопрос. Пироговский съезд в Петербурге откроется 4-го января; осталось всего две недели, в течение которых должна решиться судьба вопроса. Вспомните, что этот вопрос уже считает за собой второе столетие!