Михаил Меньшиков - Письма к ближним

Некоторые читатели в крайне любезных письмах приписывают инициативу данного дела мне, но это совершенно неверно. То-то и дорого в этом «Союзе», что он – не измышление какого-нибудь мечтателя, а живая потребность множества лиц, воочию видевших детскую катастрофу и глубокую пучину горя народного.

«Приношу Вам, – пишет мне А.Н. Шабанова, – глубокую благодарность за Вашу горячую статью о неотложной необходимости учреждения Союза для борьбы со смертностью детей. Всем врачам, а нам (детским) в особенности, этот вопрос так близок, и так угнетает душу. Много я делала докладов по этому вопросу, и писала, и читала, и работала во многих учреждениях, борясь за жизнь слабых детей, и все врачи это делают, но надо объединиться и привлечь массу общественных сил, нужно помочь матерям и обязать их кормить грудным молоком. Почему в некоторых губерниях России, где условия жизни для всех одинаковы, у татарок и у евреек дети не мрут, как мухи, как у русских? Потому что у первых молоко матери принадлежит их детям… Если бы можно было достигнуть соблюдения этой собственности детей, то смертность их значительно бы уменьшилась. И если „Союз“ возьмет на себя выполнение этой главной задачи, то уж будет много сделано. Готова не только вступить в проектируемый Союз, но и привлечь много матерей и добрых женщин. Еще раз Вам горячая благодарность! Искренно благодарная» и проч.

Все эти «благодарности», совершенно мною незаслуженные, я привожу для того, чтобы передать их по принадлежности – тем, кому будет принадлежать осуществление «Союза», а также для того, чтобы показать, до чего наболело сердце у тех добрых женщин, которые сами видели эту язву народную, и знают о ней не с чужих слов. Другая женщина-врач, г-жа Шакеева, пишет мне:

«Я сама была свидетельницей тех ужасов, которые творятся с детьми в наших деревнях, и потому от всей души приветствую мысль о союзе для борьбы против смертности детей и готова принять участие, как и чем могу».

Наконец позвольте процитировать письмо самого профессора Н.П. Гундобина, одного из главных деятелей предполагаемого союза.

«…Я хотел от имени детей лично благодарить Вас за горячо и красноречиво выраженное сочувствие доброму делу… Мысль устроить музей по гигиене детского возраста принадлежит всецело мне. Я в течение двух с половиной лет не раз высказывал ее публично и письменно, но до сих пор не мог найти человека настолько влиятельного, который дал бы помещение для музея. Теперь, благодаря Вашему и А.Н. Будишева содействию, мысль эта получила ход, и, быть может, мне удастся заветная мечта. Что касается до Союза борьбы с детской смертностью, то это мысль не моя. Она принадлежит доктору Н.А. Русских, который представляет собою тип земского врача старых времен, человека, живущего для народа и науки в благородном смысле этого слова. Год назад он просил моего содействия. Он писал во все университетские города, но сочувствие встретил только в Екатеринбурге, где давно служит и где его знают как человека души и дела. В начале января (4–11) он будет здесь, и мы вместе сделаем соответствующие доклады на Пироговском съезде и Обществе детских врачей, председателем которого я имею честь состоять. Я убежден, что Николай Александрович (Русских), познакомившись с Вашею статьею, лично пожелает благодарить Вас и сообщить все детали своего проекта. Смею надеяться, что Вы не откажете тогда в содействии этому доброму делу, которое прозябает с 1786 года. В этом году доктор Герман впервые указал, что во многих местах России умирает половина детей, не достигнув шестилетнего возраста. В течение 120 лет все осталось по-старому, хотя и было несколько попыток со стороны врачей обратить внимание общества на это вопиющее зло и на явную несправедливость, оказываемую детям. Наконец нашлись добрые люди, готовые поддержать детей, и я еще раз, высказывая Вам свою глубокую благодарность, прошу» и проч.

Печатаю эти выдержки в интересах дела, чтобы публике ясно было, как смотрят на вопрос его инициаторы и столь сведущие люди, каковы детские и земские врачи. Мне кажется, поверить таким людям, как проф. Гундобин, д-р Русских, женщины-врачи А.Н. Шабанова и г-жа Шакеева, вы можете без всяких колебаний. В печати, конечно, поднимается немало пустых вопросов, но этот не из числа их: за него стоят люди слишком большого опыта и слишком серьезного отношения к вещам.

Тем удивительнее было встретить возражение, и довольно резкое, напечатанное в «Новом времени» за подписью г. К. Толстого. К нему присоединился г. Розанов, мой всегдашний оппонент. Они оба признают, конечно, все ужасы детской смертности, но… видите ли, у каждого из этих господ есть своя собственная идейка, и они, по-видимому, страшно боятся, как бы «Союз борьбы с детской смертностью» не повредил этой идейке. Требование г. Толстого очень просто: дайте нашей провинции деньги – она сама справится со всеми своими бедами. «Я, – говорит г. Толстой, – уже два раза предлагал в печати создать из ежегодных добровольных пожертвований особый фонд для выдачи долгосрочных беспроцентных ссуд земствам, разного рода обществам и даже частным лицам именно на борьбу со всевозможными невзгодами деревни, но никто на мои предложения не отозвался». И немудрено, позволю я себе прибавить. Более химерического плана, каков у г. Толстого, конечно, никому не приходило и в голову. Если вспомнить, что одни пожары причиняют ежегодно до ста миллионов рублей убытку, то оцените, какой нужно собрать фонд «из добровольных пожертвований», чтобы бороться «со всевозможными невзгодами» деревни. Уж когда государство со своим двухмиллиардным бюджетом едва справляется лишь с некоторыми невзгодами, то не забавно ли говорить о «добровольных» пожертвованиях для «всевозможных невзгод»? На добровольные пожертвования пробовали однажды, в эпоху войны, создать Добровольный флот, но из него ничего серьезного не вышло. Тем более фантастическим был бы добровольный государственный банк для выдачи всевозможных мелиораций. Вообще мне кажется, ничего нет нелепее, как разыскивать панацею, какое-нибудь одно универсальное средство, универсальное учреждение для борьбы с универсальным злом. Как это «зло» в целом виде не существует, а дробится на тысячи особых, крайне индивидуальных, явлений, так и борьба с ними должна быть раздробленная, индивидуальная. Даже такое великое и всенародное учреждение для борьбы со злом, как государство, и оно всюду оказывается несостоятельным. Наряду с ним действует государство № 2-й – земство, в виде общинного и городского самоуправления. Но и этого мало: наряду с земством действуют бесчисленные частные общества: потребительные, страховые, кредитные, хозяйственные, образовательные, промышленные, благотворительные и т. п. Это ведь тоже крохотные государства в государстве за нумерами, которым нет числа. Ведь если кричать вместе с г. Толстым: зачем-де нам все эти частные лиги, союзы и т. п.? У нас, мол, уже есть общая лига – земство! – Если кричать так, то пришлось бы на земство сложить всю торговлю, промыслы, сельское хозяйство и т. п., пришлось бы одним махом зачеркнуть всю частную и общественную инициативу. Мне кажется, взгляд г. Толстого на земство совершенно тот же, что у старозаветного чиновника на бюрократию: не смейте ничего предпринимать, давайте ваши деньги, мы все за вас сделаем. Но кто же нынче этому поверит? Мыслимо ли допустить, что земство – как бы оно ни было хорошо настроено – в состоянии заменить собою все общество? Земство – важный орган, но лишь один орган, а не все вместе. Как у живого тела есть функции, для которых достаточно работы одной руки или ноги, и есть такие, где работает все тело, так и народ в своем целом: помимо всевозможных организаций государственных и земских, он должен и сам нести в тысячах своих клеток молекулярный труд, создавать все новые и новые, смотря по потребности момента, учреждения, союзы, кооперации для самой могущественной – партизанской борьбы со злом.