Валентин Курицын - В зареве пожара

— Ах, чёрт побери! — пробормотал он. — Вот не ожидал, что выпивку встречу.

Выпил три глотка, закашлялся и схватился рукой за грудь. Сразу порозовели щёки. На лбу появились капельки пота.

— Н-да, порция! Даже дух захватило!

Ткнул вилкой в огурец.

— Давно я не пил…

— Тем больше оснований напиться сейчас. Ну-с, а теперь, господа, совершите ритуал взаимного представления! Граждане, внимание! Сей муж — Антошка Косоворотов. Славный парень и выпить не дурак. Наш брат актёр!

Петров закончил эту краткую, но содержательную характеристику дружеским кивком головы и выразительным подмигиванием.

Обменялись рукопожатиями.

Косоворотов почему-то сразу остановился глазами на стройной, красиво сложенной фигуре одного из гостей.

Человек этот сидел к нему вполоборота и о чём-то оживлённо толковал с соседом.

— Сокоренко, — назвал он себя.

Пожал Косоворотову руку и сейчас же вернулся к прерванному разговору.

— Славное лицо и фигура оригинальная, типичная фигура, — подумал Косоворотов. — Настоящий украинец. Прекрасная модель для художника. Свитку бы ему червонную. Саблю с боку, да люльку в зубы — запорожец хоть куда.

Лицо было, действительно, типичное, своеобразно красивое. Резко очерченный профиль. Угрюмый сдвиг бровей. Целая копна волнистых тёмно-каштановых волос.

Красивые выразительные глаза, часто и неожиданно меняющие выражение: то хмурые, как осенняя непогожая ночь, то ласковые и ясные, как голубое небо.

— Граждане! — снова заорал Петров, — к чёрту словопрения. Выпьем, точно, по единой. А ну, кто в Бога верует! Не отставать. Сокоренко, ты какого там чёрта? Тяни горилку, бесова дытына!

— Зараз! Петь, ты мне скажи, что ты с того вычитываешь?

Собеседник Сокоренко уклончиво пожал плечами.

— Ну, это вопрос спорный. С этим ещё можно не согласиться.

— Да будет вам, черти! Идите водку пить.

Сокоренко поднялся и подошёл к столу. По его несколько затуманенному взору и медленным телодвижениям можно было безошибочно определить, что он уже неоднократно прикладывался к чарке.

Положим, и все присутствующие в комнате были порядочно пьяны.

Не составлял исключения и сам хозяин.

— Сокоренко, хлопец ты мой славный! А ну, заспивай нам трохи… Хвати украинский марш, или как ты его там называешь.

Сокоренко многозначительно покачал головою.

— А, это благодарный номер. Его петь надо. Ведь это же музыка!

— Ну, хватит! Тише, граждане.

Сокоренко откашлялся.

Красивым театральным жестом провёл по лбу.

Взялся за чарку и запел.

Голос у него был сильный и звучный, широкий по диапазону.

Видно было умение петь. Сказывалась привычка к сцене…

Бравурный номер как нельзя лучше подходил к голосовым средствам певца.

— Гей, ну те хлопци, славни молодци! Чого смутни, не весели…

Своеобразно красивый мотив, полный дикой запорожской удали и бесшабашного веселья, наэлектризовал слушателей.

Они столпились около стола и дружно хором подхватывали припев. Отбивали такт бутылками.

Сокоренко побледнел от волнения.

Вся его фигура дышала переживаемым чувством. Он весь отдавался песне.

И видно было, что этот полупьяный, помятый жизнью человек не замечает теперь ни своих слушателей, ни окружающей обстановки…

Видит своими грозно потемневшими глазами широкую привольную степь, уходящую вдаль…

Слышит свист ветра в придорожных тростниках…

…Крики орлиных стай.

— Долюшка наша, воля святая. Краше и доли не треба…

…Сокоренко замолк и залпом осушил чарку.

Все последовали этому примеру.

— Как он поёт! — удивлённо воскликнул Косоворотов. — Да он настоящий художник! Какое глубокое переживание… Давно я не слышал такого пения.

— Сокоренко у нас молодец, — с гордостью подтвердил Петров.

— Хоть сейчас в оперу!

— Да — важный голос…

— Милый человек, Андрюша, давай мы с тобой хватим по чарци!

Сокоренко не замедлил воспользоваться этим приглашением.

Пил он артистически. Широко раскрывал рот и плавным движением руки вливал в горло добрую половину стакана.

Выпьет и глазом не моргнёт…

— Эх, Андрей, сердце радуется на тебя глядя… — рассмеялся хозяин, хлопая Сокоренко по плечу.

— Пьёшь ты винцо, как суслице.

— Так чего ж тут мудровать? Знаешь, я обезьянничать не люблю… Хватил одним духом полкварты и гарно!

— Его, чёрта, не споишь!

— Парень крепкий…

Сокоренко беспечно махнул рукой.