Дмитрий Гусаров - Трагедия на Витимском тракте

Нужно было действовать безотлагательно.

Опасаясь, что Баталов может оказаться далеко не главным лицом в витимской трагедии, Бельский приказал его пока не беспокоить, агенту продолжать постепенное сближение с ним, а сам решил попробовать подойти к цели с другой стороны, благо такой случай счастливо представился.

В то время в Чите находился партизанский командир, депутат Народного собрания Петр Афанасьевич Аносов, в отряде которого служил в 1919–1920 годах Костя Ленков.

Бельский решил прибегнуть к его помощи.

26 августа 1918 года Чита была занята чехословаками. Вслед за ними в город вошли белогвардейские части казачьего атамана Семенова, а через неделю на станции появились хорошо вооруженные эшелоны японских интервентов.

Советская власть в Чите пала.

Конференция городских советских и партийных работников, собравшаяся 28 августа на станции Урульга приняла решение прекратить борьбу сплошным военным фронтом и перейти к партизанским действиям против белогвардейцев и интервентов…

Старый большевик, член партии с 1907 года П. А. Аносов положил начало своему партизанскому отряду в районе сел Бальзино и Дарасун. Там, в стороне от Акшинского тракта, собралась в лесу группа бывших советских работников Читы и сельских активистов. Отряд был небольшой, всего несколько десятков человек, но после первых удачных стычек с семеновцами он стал расти, превратился в бригаду, объединив ряд мелких партизанских групп и отрядов. Тогда–то Аносов и познакомился с Костей Ленковым, уроженцем села Старая Кука.

Был тот ловок, силен, вынослив, хорошо знал тайгу, а если и отличался безудержным своеволием, то кто в ту пору придавал этому значение?! Время было такое, что личная храбрость все искупала и почиталась на первом месте. Что–что, а храбрости и ловкости Ленкову было не занимать. Охотно ходил он в разведки, даже в одиночку. Как–то в районе Песчанки под Читой попал в руки японцев, был опознан, как партизан, и подлежал расстрелу. По дороге к месту казни изловчился, расправился с тремя конвоирами и с незажившей глубокой раной на голове вновь появился в отряде.

Среди партизан поговаривали о Ленкове разное.

И что он на руку не чист, что еще в дореволюционное время занимался контрабандой, что за ним числится много темных делишек в прошлом. Что тут было правдой, Аносов так и не смог тогда разобраться. Попробовал расспросить о Ленкове его старого знакомого Егора Бурдинского, но тот выслушал и махнул рукой:

— Ерунда все это… Да и кто, скажи, в Забайкалье не занимался контрабандой? Главное, что человек жизни не жалеет за наше дело.

Воевал Ленков действительно хорошо, выдвинулся в командиры, и Аносов уже готов был полностью поверить ему, но конец партизанской войны в Забайкалье вновь изменил его представление о «лихом Косте».

В августе 1920 года в селе Покровка, что стоит при слиянии рек Шилка и Аргунь, был созван 3‑й съезд партизан Восточного фронта. Обсуждался один вопрос — о создававшейся тогда Дальневосточной республике. Доклад командующего Восточным фронтом Д. С. Шилова был встречен партизанами весьма настороженно и даже недоброжелательно. Они никак не могли понять, зачем после многолетней и теперь успешно завершающейся борьбы с белыми нужно организовывать буферную, отдельную от Советской России республику? Да еще какую–то демократическую? Да еще с допуском частного капитала? За что же, выходит, сражались с чехословаками, с колчаковцами, с семеновцами, с канпелевцами, с японцами? За что кровь проливали?

На все доводы, что буферное государство создается временно, для избежания войны с японцами, наиболее рьяные из партизан кричали:

— Побьем япошек! Даешь Советы!

Дело дошло до того, что родной брат командующего фронтом Степан Шилов самовольно образовал «объединенный штаб амурских партизан», который заявил о неподчинении центральному командованию, об отказе вступить в регулярную армию. Дальбюро и правительству ДВР понадобилось немало усилий, чтобы ликвидировать эту анархическую затею.

В то весьма смутное для партизан время Аносов и услышал от Ленкова фразу: