Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

Он сидел в автобусе, прижав лицо к стеклу, и вглядывался в туман, но различал лишь силуэты города. На мгновение он испугался. Город. Маркусгатен, мать, тетя Элена и Сара. Все заволокла дымка, все заглотила темная пасть, которую Симон однажды нарисовал.

Чуть позже он уже шел по центру Одера Вокруг были новые заведения, новые рекламные щиты, новые фотомодели и новые будки на перекрестках. Но он их не замечал, он смотрел прямо перед собой, на свои ноги, на асфальт, на улицу. Еще через десять минут он оказался на Маркусгатен. Здесь была квартира Вероники и Элены.

Он пошел медленно. Подошвы прилипали к асфальту. Он волочил ноги, словно они были чугунными. Он чувствовал ужасную усталость и был вынужден остановиться. В горле у него пересохло. Увидев какой-то дешевый ресторанчик с полузасохшими растениями в витрине и неоновой вывеской над входом, он вошел внутрь и велел толстой хозяйке принести ему лимонад. Она посмотрела на него и плотоядно улыбнулась. Ее жирные губы искривились. Он вдруг понял, что заказал лимонад на своем родном языке, и она приняла вежливую интонацию за приглашение к флирту. Он схватил стакан, что-то пробормотал и уселся в угол. Он провел там больше получаса, глядя исподволь на пожилую пару, которая тихо беседовала в другом конце зала. На голове у женщины был черный платок, а мужчина с непроницаемым лицом курил дешевые сигары и пускал дым перед собой. Симон выпил лимонад и поспешил проскользнуть мимо стойки бара.

— Заходи еще, красавчик! — крикнула ему хозяйка.

Ее слова он услышал, уже выскочив на улицу.

Теперь он зашагал по Маркусгатен быстрее. Небо над ним было в серо-лиловых разводах. Пройдя мимо дома номер сто, он остановился и огляделся. «Этого здесь раньше не было», — подумал он. И тут он заметил на земле монетку, нагнулся, поднял ее и повертел в руке. На противоположной стороне улицы в окне второго этажа отодвинулась занавеска. Симон увидел в окне детское лицо. Ребенок уставился на него. Лицо исчезло, и чуть погодя через дорогу перебежал рыжий мальчуган. Мальчишке некогда было завязывать шнурки, он наступил на них и чуть не растянулся посреди улицы, но ухитрился догнать Симона и попытался вырвать у него монету.

— Это моя монетка! — крикнул мальчуган, и его маленькое лицо злобно искривилось.

Он посмотрел на нижнюю челюсть мальчишки, на пятна грязи на щеках, растертые кулаками, и блестящие глаза.

— Отдай монетку, она моя!

Симон взглянул на монетку и спрятал её в кулаке.

— А ты можешь это доказать?

Мальчишка выругался.

— Это моя монетка, я потерял ее сегодня. Отдай!

Симон пошел дальше, сжимая монету в кулаке. Мальчишка орал ему вслед, но он спокойно продолжал идти.

— Вор!

Из арки вышла женщина с корзинкой. Она подозрительно посмотрела на него. Он прибавил шагу.

Возле старой ярмарочной площади стояла телефонная будка. Он вошел в нее, закрыл дверь и фазу почувствовал запах абрикосов. На аппарате стоял бумажный пакетик. «Удача», — подумал он с усмешкой и взял пакетик. Абрикосы были сочные, сладкие, с привкусом меда. Он жадно съел два абрикоса. Потом нашел в порванном каталоге фамилию и номер телефона матери. Он вспомнил, что раньше никогда не звонил ей, и посмотрел на ржавую монету, которую сжимал в руке. Набрал номер.

— Алло.

— Кто это? — раздался низкий голос матери.

— Это я.

— Кто?

— Это я, Симон.

На мгновение на другом конце линии воцарилась тишина, затем раздался гудок. Несколько секунд он стоял, прислушиваясь к телефонному гудку, потом повесил трубку, повернулся и вышел из желтой будки и только тогда заметил, что всё еще держит во рту абрикосовую косточку. Он вынул ее изо рта указательным и средним пальцами и с силой швырнул, косточка со стуком упала на асфальт.

Подойдя к дому номер двадцать четыре, он остановился и уставился на узор оконной решетки квартиры полуподвального этажа, его взгляд скользнул по арке, по облупившемуся фасаду доходного дома. Он посмотрел на карнизы и окна, на гардины за оконным стеклом на третьем этаже. В комнате Вероники на окне стоял кактус.

Он нагнулся над решеткой полуподвального этажа квартиры справа от арки и сквозь запыленное стекло увидел, что в комнате сидят двое. Он отшатнулся. Раньше он представлял себе, как мать обнимает его и целует, как Сара смотрит на него с несказанным любопытством, но теперь, когда он на самом деле стоял перед своим домом и видел близких, это ошеломило его. Он снова медленно наклонился к решетке и стал вглядываться в полутемную квартиру. На старом синем диване лежала девушка, она слушала радио. На носу у нее были очки, волосы она собрала в слегка растрепанный узел на макушке. Перед ней лежала книга. Ее глаза блестели за стеклами очков. Рядом с ней сидел мужчина в мятом халате и смотрел на экран телевизора. Девушка подняла голову и сказала что-то мужчине, скорчив гримасу.