Николай Фробениус - Застенчивый порнограф

— Я была на конкурсе принцесс.

— В школе?

— Нет, в другом месте.

— Понятно.

— Это такой центр.

— Центр принцесс?

— Нет, конкурсный центр. Там организуют разные конкурсы.

— И ты выиграла?

— Нет.

Вид у нее был печальный. Корона съехала набок, а в платье с блестками она казалась бледной и одинокой.

— Я чуть не выиграла.

— Главное не в том, чтобы выиграть, — попытался я успокоить ее.

Она посмотрела на меня:

— Почему ты дрожишь?

Я взглянул на свои руки и увидел, что они в самом деле дрожат. Руки так и тряслись у меня на коленях. Я улыбнулся ей:

— Я очень долго шел и замерз.

Она поморщилась:

— Но ведь вовсе не холодно.

Я закрыл лицо руками.

— Ты чем-то огорчен?

— Я пытаюсь унять дрожь. У тебя никогда не стучали зубы?

— Бывало такое.

Я отнял руки от лица. Девчонка уставилась на меня. И в ее ясном и гордом взгляде было что-то, что раздражало меня.

— Почему ты сидишь здесь одна?

Она встала со скамейки и вышла на дорогу посмотреть, не идет ли автобус.

— Он сейчас должен подъехать, — сказала она.

Я тоже поднялся, подошел к ней и поправил корону. Она улыбнулась. На вершине холма показался автобус. Его фары освещали дорогу. Девочка вышла на середину шоссе и подняла руку. Замигала фара, указывающая направление, и автобус подкатил к остановке. Девочка достала кошелек. Потом повернулась ко мне:

— А ты не поедешь?

Я покачал головой.

— Ну пока.

Она вошла в автобус и подала монету улыбающемуся шоферу. Я стоял перед навесом и смотрел вслед автобусу, который катил в сторону города. Потом вернулся под навес, лег на скамейку и закрыл глаза, мне захотелось уснуть и увидеть прекрасный сон. Но перед моими глазами возникло лишь улыбающееся под тряпкой лицо Мартенса, и я услышал его голос: «Молодец, Симон». Я пошел по дороге по направлению к городу. Темнота, ночь, лес, асфальт и фонарные столбы, реклама пепси, дизельного масла, портреты светловолосых фотомоделей, проезжающие мимо легковушки и автобусы — все внезапно оказалось где-то далеко, словно между мной и остальным миром возникла невидимая пленка. Я шел по дороге, и плакал, мне было ужасно жаль себя, я чувствовал себя самым одиноким человеком на свете. И все из-за мертвого полицейского. И тут я понял: это не я отомстил ему. Виго смотрел на меня сквозь мокрую тряпку и кротко улыбался. Он этого хотел, Сара, чтобы я стоял там с шилом в руке, чтобы я ослепил его. И я подумал про себя: «Он хочет, чтобы ты шел по этой дороге и плакал, и думал о том же, о чем тогда думал он, чтобы твоя голова медленно наполнялась мыслями, которые раньше принадлежали ему».

Я пришел в город ночью. Были видны только неоновая реклама и экраны. Я шел по торговым улицам к гавани, и мой взгляд скользил по великолепным телам. Какой-то мужчина вышел из красной будки со счастливым фей-сом. Я остановил его и спросил, который час. В гавани возле здания таможни горел фонарь. В проходах между кранами дул мягкий соленый летний ветер. Я лег на картонный ящик, накрылся с головой курткой и уснул.

Проснувшись, я уставился на кран, поднимающий болтающийся контейнер. Поодаль два человека грузили ящики в трейлер. Я смотрел, как они работают, и решил, что мне тоже нужно начать носить ящики в трейлер и попасть на борт судна. Я восхищался движениями мужчин, их мускулами и терпением. Руки, ящики, причал, ящики, руки, трейлер, пристань. Работа шла все быстрее и быстрее. Как в динамичном фильме. Я решил, что у меня наверняка не все ладно с глазами, и отвернулся. Но когда я направился к судну, вроде бы все стало опять в порядке. Ведь ты сама знаешь, Сара: все, что ты видишь, связано с миром невидимыми нитями, но рано или поздно эти нити развяжутся, и мы поплывем к облакам.

Это мое последнее письмо тебе, Сара. Ведь теперь, хотя и не очень скоро, я смогу увидеть тебя собственными глазами.

С.

Первое, что он разглядел в проемы между ящиками, был туман. Сквозь туман виднелась гавань с судами и рядами контейнеров с грузчиками в оранжевых комбинезонах, кранами и кривыми вывесками экспедиционных фирм. Шофер завел мотор, и через пару минут машина оказалась на берегу. Он лежал, прижавшись лицом к ящику, и смотрел на гавань, на туман, на машины и краны, на таможенников, которые махали, подавая знак, чтобы трейлер отошел в сторону. Машина остановилась. Шофер открыл дверцу и вышел, держа в руках бумаги, и пошел с таможенником в их контору.

Он спрыгнул со ступеньки, ноги у него вдруг ослабели, голова стала странно легкой, и он чуть не рухнул на асфальт.