Орхан Кемаль - Мстительная волшебница

— …ревизоры, что мне делать, где найти?.. Пусть накажет господь этих тахсильдаров [5] Тахсильдар — сборщик податей. ! Ревизоры требуют счета, баланс не готов, скопились счета бойни, двух тахсильдаров нет на месте, еще напишут в Управление безопасности…

И он снова бежит к столу, где навалены бумаги, торопливо листает тетради, потом кидается к этажерке, от этажерки — к шкафу, от шкафа — к пишущей машинке. Пот ручьями катит по его худому лицу. Он охает, вздыхает, сетует.

Но вот на глаза ему снова попадается секретарь Общества.

— …нету, эфенди, нету… Не лишат же меня за это головы! Нет и все. Дома больная жена, дочь… сын…

Вошел служитель:

— Ваккас-эфенди, инспекторы…

Указав на секретаря, бухгалтер пролепетал:

— Спроси у него, ведь ищу, не в бирюльки играю.

Служитель подмигнул секретарю:

— Так что же, так и сказать, что ты не играешь, а ищешь?

Бухгалтер закрыл глаза. Служитель снова подмигнул секретарю:

— Ну так как же, Ваккас-эфенди?

— Иди и говори, что хочешь… или подожди. Реджаи, голубчик, ради Аллаха, не болтай лишнего…

Раздался звонок. Служитель вышел и сейчас же вернулся.

— Зовут, дядюшка!

— Кто зовет?

— Инспекторы…

— Скажи… идет, идет… Ищет или стой, стой… Послушай-ка, Реджаи, сынок…

Служитель выскочил из комнаты, бухгалтер бросился к секретарю.

— Будьте благодетелем, пожалуйста. Если бы вы были на моем месте…

Секретарь, решив, что пришел не вовремя, умолчал о цели своего визита и тихонько вышел.

…Председатель Общества, в пенсне, в крахмальном воротнике вокруг багрово-красной шеи, промолвил:

— Слушаю!

— Ходил я, эфенди. Видел господина бухгалтера. Прибыли господа ревизоры. Господин бухгалтер очень взволнованы, все время ищут какую-то тетрадь и никак не могут найти, поэтому еще больше волнуются. Говорить в это время…

Муха, только что севшая на крахмальный воротник председателя, подмигнула и стала ждать, что соизволит молвить начальство. Телефон, авторучки, календарь насторожились. Карандаш в руках председателя начал легонько постукивать по столу. Председатель, покраснев до ушей, прервал:

— Первое условие успеха в жизни… обязанности… долг, автоматизм… каждый человек должен об этом думать. Что из того, что у бухгалтера работы через край!

Два круглых блестящих стекла уставились на секретаря, желая узнать, какое впечатление произвели сказанные слова.

— Ну что?

— Вы правы, эфенди…

— В таком случае ступай снова и, невзирая ни на что, выполни мое распоряжение!

Секретарь вышел.

…Бухгалтера муниципалитета на месте не было. Секретарь только теперь почувствовал запах мазута в кабинете приемной, только сейчас заметил босоногую женщину в помятой одежде, мужчину, ребенка.

Часы в приемной муниципалитета тяжело пробили одиннадцать, потом четверть, потом половину двенадцатого. Бухгалтер не появлялся. Секретарь подождал еще пятнадцать минут и вернулся в Общество.

Снова комната председателя и ожидающее ответа пенсне.

— До сих пор все ждал, эфенди. Нет их в кабинете…

— Куда ушел?

— Не знаю, эфенди…

— Не спросил?

Секретарь понял, что допустил ошибку.

Карандаш в руке председателя начал нервно постукивать. Муха покинула телефонную трубку, преодолела пространство, в котором витали звуки постукивавшего карандаша, и опустилась на нос секретаря. Секретарь, боясь проявить неуважение, не дерзнул согнать муху и потому не шелохнулся, а только легонько подвигал носом.

Телефонный аппарат, авторучки, календарь и прочее, заметив странное подергивание огромного красного секретарского носа, еле сдерживали душивший их смех. Крахмальный воротник окинул суровым взглядом муху, нос, телефонный аппарат, авторучки и календарь. Одна из авторучек, не удержавшись, показала воротнику язык.

Секретарь же, двигая носом, старался избавиться от мучительного зуда. Часы на столе председателя показывали без трех минут двенадцать. Карандаш продолжал постукивать. Прошла еще минута. Наконец председатель посмотрел на секретаря и вымолвил:

— Не спросил…

Секретарь забыл про нос.

— …потому что не сообразил, потому что думаешь о чем угодно, только не о деле.

Глаза секретаря не отрываясь следят за секундной стрелкой часов. Стрелки, словно отяжелев, двигаются все медленнее, иногда будто и совсем замирают, а нос так чешется, так чешется…

— …Пойдешь после перерыва!

До двенадцати остается ровно пять секунд. Часы наконец стали освобождаться от тоскливого напряжения. Тут же резкий звонок разорвал гнетущую тишину. Муха слетела с секретарского носа, телефонная трубка подскочила вверх, цифра двадцать пять заткнула уши, авторучки задрожали мелкой дрожью.