Тони Моррисон: Возлюбленная [litres]

— Ты ж понимаешь: как только к ее двери белый человек подходит, так она за топор хватается!

— Нет, сборщика налогов она пока не трогает.

— Хорошо еще, что здесь белые почту не разносят.

— Тогда у нас тут никто ни одного письма бы не получил!

— Кроме самого почтальона.

— Ну уж он-то получил бы так получил!

— До смерти бы запомнил!

Когда смех постепенно утих, оба с трудом перевели дыхание и покачали головой.

— И он по-прежнему собирается пускать Денвер к себе в дом на ночь? Ничего себе!

— Ну нет, Денвер ты не трожь! Оставь девочку в покое, Поль Ди. Денвер — это моя душа. Я этой девочкой горжусь! Она первой бросилась на мать и сбила ее с ног еще до того, как остальные поняли, что замышляет дьявол.

— Значит, можно сказать, она этому Бодуину жизнь спасла?

— Можно. Можно, конечно! — Штамп вдруг вспомнил тот свой прыжок и бешеное раскачивание материнской руки с зажатой в ней крохой, чью маленькую курчавую головку он спас тогда от удара, перехватив в нескольких сантиметрах от стены сарая. — Я горжусь ею! Она отлично со всем справляется. Отлично.

Это было действительно так. Поль Ди увидел Денвер на следующее же утро, когда шел на работу, а она как раз возвращалась с работы домой. Она похудела, взгляд ее был значительно спокойнее, и она еще больше, чем прежде, стала похожа на Халле.

Денвер первой поздоровалась с ним и улыбнулась:

— Доброе утро, мистер Ди.

— Да уж, и впрямь доброе. — Ее улыбка, а вовсе не та прежняя ухмылка, была приветливой и очень похожей на улыбку Сэти. Поль Ди вежливо коснулся шляпы. — Как у тебя дела?

— Грех жаловаться.

— Домой идешь?

Она ответила, что нет. Денвер кое-что слышала о работе в дневную смену на фабрике, где шьют рубашки. И надеялась, что это вместе с ее ночными дежурствами у Бодуинов поможет ей скопить немного денег и помочь матери. Когда он спросил, хорошо ли с ней обращаются у Бодуинов, она ответила: очень хорошо. Мисс Бодуин учит ее «всякой всячине». Он спросил, чему именно, и она рассмеялась:

— Книжки дает разные. Утверждает, что я могла бы поехать учиться в Оберлин. Говорит, что она со мной «экспериментирует».

И он даже не сказал: «Смотри, осторожнее. Осторожнее, Денвер. В мире нет ничего опаснее, чем белые учителя». Он только понимающе кивнул и спросил то, о чем давно собирался спросить:

— А как у твоей матери дела? Она здорова?

— Нет, — ответила Денвер. — Нет. Нет, и ни капельки ей лучше не становится!

— Ты как думаешь, я мог бы зайти к вам? Она против не будет?

— Не знаю, — сказала Денвер. — Мне кажется, я потеряла мать, Поль Ди.

Оба помолчали, потом он сказал:

— Ох уж эта девчонка! Ну, ты знаешь, о ком я. А кстати, что с ней?

— Не знаю.

— Ты считаешь, она действительно твоя сестра?

Денвер потупилась.

— Иногда мне так кажется. Временами я думаю, что она была… даже больше, чем… — Денвер с преувеличенным усердием стала оттирать какое-то пятнышко на блузке. Потом вдруг посмотрела Полю Ди прямо в глаза. — Но кто может знать о ней что-либо лучше, чем вы, Поль Ди? Я хочу сказать, вы-то наверняка знаете ее достаточно хорошо!

Он облизнул губы.

— Ну, если тебе интересно мое мнение…

— Нет, — сказала она. — У меня есть свое.

— Ты стала совсем взрослой, — сказал он.

— Да, сэр.

— Это хорошо. Очень хорошо, и я желаю тебе удачи с работой.

— Спасибо. И знаете, Поль Ди, вам вовсе не обязательно обходить наш дом стороной, но только, пожалуйста, поосторожнее, если будете говорить с мамой, хорошо?

— Не беспокойся, — сказал он, и они как-то сразу расстались, вернее, это она ушла, потому что какой-то молодой человек вдруг бросился к ней бегом, крича:

— Эй, мисс Денвер, погодите!

Она обернулась к юноше, и лицо ее вспыхнуло так, словно кто-то включил газовый рожок.

Поль Ди расстался с Денвер неохотно; ему хотелось еще поговорить с ней, понять смысл тех историй, которые рассказывают все вокруг: белый мужчина специально приехал, чтобы отвезти Денвер на работу, а Сэти его порезала топором. Значит, дух умершего ребенка снова вернулся, и очень злой, раз послал Сэти на двор, чтобы она убила того человека, который спас ее от повешения. В одном они все-таки сходились: сперва они привидение видели, а потом — нет. Когда им удалось повалить Сэти на землю, отнять у нее топорик для колки льда и снова оглянуться на дом, той голой женщины на крыльце не было. Позже какой-то мальчик рассказал, что когда копал червей для рыбалки позади дома номер 124, на берегу ручья, то увидел, как прямо сквозь лес ломится какая-то голая женщина, и вместо волос у нее на голове рыбы.