Ноэль Хиллиард - Клочок земли

В конце первого месяца локаута Найт перестал посещать ежедневные собрания в Доме профсоюзов и сменил пивную, для того чтобы не встречаться со знакомыми, но это не помогло, потому что в дни локаута, куда бы ты ни пошел, ты повсюду непременно на них натыкался. Они ходили на собрания, распространяли бюллетени, выступали перед рабочими во время обеденного перерыва на заводах, а потом устремлялись в пивную и Свои пособия тратили на выпивку, словно лучшего занятия у них не находилось.

Во всяком случае, ему уже порядком надоело все это представление, и он заполнил открытку и отослал ее по обратному адресу, не сказав никому ни слова. Потом он несколько струсил. Профсоюз имел своих друзей в Управлении и везде и повсюду, поэтому, если пройдет слух, что он выходит на работу, кто-нибудь из них может явиться к нему домой и вправить ему мозги. А что он один против них всех?

В эту ночь он почти не сомкнул глаз, и к тому же утро было пасмурное, ненастное. Проливной дождь ночью обил листву с кустов в саду, и на лужайке перед домом не просыхали глубокие лужи. Стоя на крыльце в ожидании грузовика, он весь дрожал на холодном ветру. Разносчик молока как-то странно посмотрел на него и не ответил на его приветствие.

Военный грузовик остановился возле калитки. Найт поплотнее обмотал шарф вокруг шеи и зашагал по дорожке. Послышался странный свист, и он ощутил на лице легкие брызги. Он обернулся. Элси Хокинс, из соседнего дома, выплеснула на газон старую заварку из чайника и чуть не облила его. Он мог поклясться, что сделала она это нарочно.

Найт залез в кузов машины под брезентовый навес и в кромешной тьме уселся на скамейку. Рядом с ним сидели еще несколько человек, но в темноте он не мог разглядеть их лиц; все молчали. Время от времени грузовик останавливался, солдат раздвигал брезент, и при тусклом свете в щель пролезал еще кто-нибудь и протискивался к скамье, задевая лица сидевших полами мокрого плаща.

— Скольких мы еще должны забрать? — спросил Найт солдата.

— Почем я знаю? — Солдат не смотрел на него.

— Кто-нибудь из старых рабочих тебе здесь не встречался? Все спокойно?

— Вроде да.

— А там, в порту, ты кого-нибудь из них видел?

Солдат взглянул на Найта.

— Послушай, заткнись-ка ты лучше.

— Ладно, ладно, не кипятись.

Найт снова откинулся назад и стал шарить по карманам в поисках табака. Он весь продрог. Гарри Хокинс, его сосед, кричал повсюду, что выпустит кишки каждому, кто станет штрейкбрехером. И лучше не думать, что могут с ним сделать другие, особенно те двое, из их компании, что когда-то выступали на ринге. Там этих других достаточно. Некоторые радовались, что профсоюз помогает им, но были и такие, которые выражали недовольство.

Гарри Хокинс был неплохой парень; порой он приносил домой несколько бутылок пива, и они вдвоем пили и разговаривали. Беда только в том, что Гарри был помешан на профсоюзе. Послушать Гарри, так можно было подумать, что лучше профсоюза нет ничего на свете. А что этот профсоюз делал? Каждый месяц они на полдня прерывали работу, набивались в зал, старались перекричать друг друга и затевали спор по поводу того, кому предоставить слово, а когда кто-нибудь говорил, другие перебивали его. Он присутствовал только на двух-трех собраниях, когда решался вопрос о забастовке, и с него достаточно. И они вечно принимали резолюции о каких-то правах южноафриканских негров, или индонезийских рабочих, или еще кого-нибудь в этом роде. А какое им до этого дело? Какое им дело, что там происходит в Южной Африке, или в Индонезии, или еще где-нибудь? Для чего, спрашивается, в стране существует правительство? Это дело правительства выступать от имени народа, а вовсе не профсоюза грузчиков. Руководство профсоюза — это одни коммунисты, во всяком случае так пишут в газетах. Да это сразу и видно, стоит их только послушать. Вечно твердят о том, кто прав и кто неправ. Можно подумать, что им, бедным, и жить-то не на что. Да к тому же состоять в этой организации — довольно дорогое удовольствие, а какая от этого польза? Никакой, провалиться ему на этом месте. Профсоюз их существует уже не счесть сколько лет, а его руководители все жалуются на тяжелые условия жизни и тому подобное. Так вот, если союз существует столько лет и дела идут все так же плохо, как они утверждают, какой тогда толк от этого профсоюза? Что-то тут не то.

Нет, он правильно поступает. Может, в скором времени и многие другие поймут это.

Грузовик остановился, и из кузова вылезли человек восемь. Их грузовик замыкал колонну. Двадцать других грузовиков выстроились впереди, но лишь некоторые привезли людей. Остальные приехали сюда ради психологического эффекта, на тот случай, если бастующие рабочие охраняли бы ворота порта.