Зигфрид Ленц - Хлеба и зрелищ

Весь стадион, словно один человек, скандирует хором:

— Бух-нер! Бух-нер!

Но Бухнер проиграет эти соревнования, Бухнер уже проиграл их.

А вот и Виганд! Он стоит у финиша, глубоко засунув руки в карманы своего тренировочного костюма. У Виганда странная походка, он передвигается как на ходулях, широко расставляя ноги. А нос у Виганда крючком. И этим носом он как бы принюхивается к бегунам. Именно у Виганда возникла идея привлечь Берта к соревнованиям. Виганд считал это на редкость удачной идеей, он до сих пор так считает. Хотя как раз Виганд мог проявить больше разума. Впрочем, предложив бежать Берту вместо Хупперта, он действовал просто по инерции. Возможно также, что и зрители хотят победы Берта просто по инерции, они привыкли, что он всегда побеждает.

Виганд! Давненько я его не видел! Но вот однажды, когда, сойдя с трамвая, я направлялся по заасфальтированной аллее к стадиону, совсем рядом со мной прошуршали шины. Велосипедист чуть было не переехал мне ногу. А потом Виганд долго хлопал меня по спине и наконец двинулся рядом со мной, небрежно положив руку мне на плечо и не нажимая на педали. Как оказалось, Виганд состоял в том же спортивном обществе, что и раньше, — тренировал «Львов гавани».

— Заезжай как-нибудь к нам. У нас появилась новая «звезда». Его зовут Хупперт. С первого раза он пришел вторым у «Немцев». Но это далеко не его потолок, он еще себя покажет. Если мы над ним как следует поработаем, он оставит всех далеко позади. Приезжай к нам, посмотри, как бежит Хупперт. Но не сейчас. В данный момент ему пришлось сделать перерыв: он повредил себе ахиллово сухожилие.

Виганд! Не могу представить себе Виганда иначе, чем в тренировочном костюме, с портфелем под мышкой. По-моему, он и родился в тренировочном костюме, с рыжевато-коричневым кашне вокруг шеи и с неизменным портфелем под мышкой; никогда он не расстается с этим своим старомодным портфелем, словно в нем заключена «живая вода». В тот день, сидя на велосипеде, он с восторгом рассказывал мне о новом спортсмене, которого открыли в его обществе.

— Хупперт! — говорил он. — Запомни хорошенько это имя. Тебе не раз придется о нем писать.

А потом вдруг он спрыгнул на землю, передвинул велосипед на другую сторону, обнял меня, притянул к себе. Бросил озабоченный взгляд на портфель, прикрепленный к багажнику, убедился, что портфель надежно пристроен, и, успокоенный, повернулся ко мне, заговорил. Он говорил так невнятно, что я с трудом улавливал смысл.

— Ты прямо не поверишь, парень, кто будет бежать за нас. Хупперт — не в состоянии, Самбраус — тоже. И вот я предложил, чтобы мы послали на эти соревнования первого встречного; мое предложение было одобрено наверху. Понимаешь? И… Словом, ты сам догадываешься, кто оказался этим первым встречным. Кроме него, мы и впрямь не могли подыскать подходящую кандидатуру. Надеюсь, тебе небезынтересно узнать, что он уже недели две числится у нас; с его взвешенным состоянием теперь покончено.

Помню, что Виганд внезапно замолк и попытался прочесть на моем лице, как я отношусь к этому факту. Он даже остановился и, вытянув губы, с нетерпением ждал моих слов. Но я молчал. Кстати, я вовсе не был так поражен, как он считал. И поскольку Виганд не мог вынести неизвестности, он спросил без обиняков:

— Ты считаешь, что из этого ничего не выйдет?

— Ничего! — сказал я. — Впрочем, мне понятно: вы хотели дать ему шанс. Но мертвец не нуждается в шансах. А как бегун Берт мертвец. Однако добровольно отказаться от шанса трудно. Это следует учесть.

Виганд тут же снял руку с моего плеча. Толкнул велосипед и ускорил шаг. Я почувствовал, что происходит у него внутри. И это меня ничуть не удивило. Очевидно, гнев, который пал на мою голову, пересилил на минуту даже горькую обиду. Но Виганд медлил, Виганд колебался. Он не знал, как ему поступить — то ли сразу вскочить на велосипед и умчаться, то ли высказать все, что он обо мне думает. Некоторое время он напряженно размышлял, а потом затараторил как пулемет.

— Выслушай меня внимательно, парень, — сказал Виганд.

И тут я узнал историю о том, как Виганд вновь обнаружил Берта во дворе рыбозавода. Сперва он никак не мог поверить, что человек, повязанный необъятным резиновым фартуком с налипшей рыбьей чешуей. — Берт.

Виганд остановился позади колючей проволоки и довольно долго наблюдал за тем, как Берт, или, скорее, тот человек, которого он, не веря собственным глазам, принял за Берта, снимал с грузовика перепачканные слизью, дурно пахнущие ящики.