Сергей Антонов - Трудный день

Стал сейчас же писать, чтобы не забыть: такое нельзя забывать. И письма просматривал уже с каким-то нехорошим осадком на душе… В одном из писем — приглашение на губернскую конференцию изобретателей… В газете «За коммунистический труд», издававшейся МК РКП(б) и Московским Советом, извещение:

«Губернская конференция изобретателей открывается 29 декабря в 2 часа дня в Белом зале Московского Совета РК и КД. Регистрация мандатов производится там же с 9 ½ утра».

Ленин оживился. Пошел звонить по телефону. Он попросил телефонистку кремлевского коммутатора соединить его с организаторами губернской конференции изобретателей и предупредил:

— Я подожду…

Прошло полминуты, минута… Он слышал короткий, сдержанный разговор телефонисток, щелчки… Прошла еще минута — и наконец-то:

— Я вас слушаю, товарищ Ленин!

— Здравствуйте, товарищ. Расскажите, пожалуйста, о повестке конференции. Так… Так… Кто? О чем? Повторите, пожалуйста! О перелетах на другие планеты? Я правильно понял, товарищ? Правильно? Непременно приеду. Спасибо. До свидания, товарищ!

Ленин положил трубку и долго не снимал руки с телефона. «А может быть, — вспомнил Владимир Ильич, — это все из тех же благих намерений? — И тотчас отмел сомнения: — Нет, нет…»

На имя Председателя Совнаркома поступало множество проектов и описаний изобретений. Его терпение, выдержка, с которыми он относился подчас к фантастическим идеям, его доверие и доверчивость поражали многих и особенно тех, кто по своему долгу занимался изобретателями.

Иногда его ждали разочарования… Весной этого года молодой техник, коммунист, рассказал Ленину о своем изобретении: производить взрывы на расстоянии. Секрет идеи он не хотел никому раскрывать. Ленин почти год занимался этим техником. По просьбе Владимира Ильича ему помогал член коллегии Наркомпочтеля и председатель Радиосовета Николаев.

— Изобретатели — народ особый, Аким Максимович, у них есть свои странности, часто мы их не понимаем. Надо терпеливо их выслушивать, — внушал Ленин Николаеву.

У техника долго не ладилось, как ни старались ему помочь. Несколько раз Аким Максимович предлагал кончить это дело, но Ленин возился с этим изобретателем, пока тот сам не заявил о своем крахе.

Даже идеи почти фантастические привлекали внимание Ленина. Ведь кое-что получалось: хорошо работала радиолаборатория в Нижнем, многое обещало изобретение инженера Классона в области добычи торфа… Не упустить бы хорошую идею, хорошую мысль, не дать ей пропасть…

Ленин вернулся к себе и снова прочел объявление.

Человек, который хотел вскорости лететь на Марс, действительно существовал. Он все время был где-то рядом. Нет, он не ошибся тогда, не ослышался.

В этот день с самого утра Ленин жил в предвкушении радости.

Однако выбраться в Москву Ленину так и не удалось. Самокатчик привез очередную почту, и среди бумаг — одна, требовавшая немедленных действий. Надо было звонить, советоваться с товарищами, писать… И проследить за исполнением… Обязательно проследить… Почувствовал себя Владимир Ильич сразу неважно: вернулась усталость, головная боль…

Первое заседание губернской конференции изобретателей проходило в Белом зале. На следующий день, разделившись на секции, делегаты разошлись по разным комнатам и комнатушкам. В одной из них заседала секция, где слушались доклады о проектах межпланетных кораблей.

Комната была небольшой, холодной. Сидело в ней человек двадцать-тридцать.

Сделав небольшое вступление, председательствующий предоставил слово инженеру Фридриху Артуровичу Цандеру для доклада о своем изобретении: аэроплане для вылета из земной атмосферы и перелета на другие планеты.

Цандер вышел из-за стола президиума и стал сбоку, невысокий, худощавый, в хорошо выглаженном старом костюме, в рубашке с накрахмаленным воротничком. Совсем молодой, он выглядел старше своих лет: сказывались непрестанная работа и нелегкая жизнь. Бледное лицо, большой открытый лоб и этот крахмальный воротничок придавали его облику что-то привычное, легко распознаваемое: ученый… Но уже через минуту-другую привычные представления если не отступали, то рассеивались и дополнялись новыми впечатлениями.

Это был необыкновенный человек. Чистая душа, горение идеи светились в нем. Очевидно, недаром еще века и века тому назад художники, в том числе великие, наверняка изрядно помучившись в поисках средств выражения, не без видимых оснований стали отмечать это качество человека светящимся нимбом вокруг его головы. От таких людей, действительно, как бы исходит свет.