— Сейчас, милый, сию минуту. — И она устремилась на кухню. — Не возражаешь, если я принесу прямо в кастрюле? Могу, если хочешь, и в миске подать!
— А что у нас?
— Гороховый суп.
— Отлично. Да давай в кастрюле, чего уж. А я пока накрою на стол.
Вид у нее был испуганный, пока она наливала ему суп в тарелку.
— Что, жидковат? — озабоченно спросила она с тревогой в голосе.
— Надеюсь, будет в самый раз, — ответил он, разрезая на тарелке мясо.
Она попробовала.
— Господи боже мой, и правда жидкий! — не хотела она этого произносить, но само вырвалось. Как и следующее: — Соль, господи!
Он отложил ложку и смотрел на нее поверх стола, поверх тарелок, поверх большой коричневой эмалированной кастрюли, а она смотрела на него.
— Я так хотела, чтобы суп получился вкусным, — расстроилась Барашек. — Купила все, что нужно: полфунта гороха, полфунта мяса, целый фунт костей, суп должен был увариться!
Пиннеберг взял большой эмалированный половник и принялся водить им по кастрюле.
— Да тут одна гороховая шелуха! Сколько ты воды налила, Барашек?
— Это все из-за гороха! Не дал он никакой густоты!
— Так сколько ты воды налила? — повторил он.
— Полную кастрюлю.
— На пять литров воды всего полфунта гороха? Полагаю, Барашек, — произнес он нарочито загадочным тоном, — вода во всем виновата. Она, видишь ли, слишком жидкая.
— Ты считаешь, что я налила слишком много воды? — спросила она в полном отчаянии. — Но пять литров не слишком много на два дня.
— Да, целых пять литров… получается, даже на два дня многовато. — Он проглотил еще ложку и добавил: — Извини, Барашек, но этот суп — просто горячая вода.
— Родной мой, голодный мой! Что же делать? Давай я за яйцами сбегаю, можно приготовить жареную картошку и яичницу? Не думай — я умею.
— Ладно! За яйцами я сам сбегаю, — сказал он.
И ушел.
* * *
Когда он вернулся, Барашек сидела в кухне, а из глаз у нее лились слезы в три ручья, но лук, который она нарезала для картошки, был здесь ни при чем.
— Милый мой Барашек, — принялся он успокаивать ее, — вовсе это не беда.
Она бросилась ему в объятия:
— Дорогой, я никудышная хозяйка! А как бы мне хотелось, чтобы тебе было хорошо. И бедный малыш. Будет плохо питаться, не вырастет!
— А когда он не вырастет: сейчас или потом? — спросил он и рассмеялся. — А сама ты как думаешь, научишься ты готовить когда-нибудь или нет?
— Зачем ты надо мной смеешься?
— А суп… — проговорил он. — Суп совсем не плохой получился, там только воды многовато. Мы поставим его на плиту, и пусть он как можно дольше там стоит, лишняя вода выкипит, и тогда у нас будет настоящий вкусный гороховый суп.
— Правда! — воскликнула она, сияя от счастья. — Какой ты молодец. Если сегодня днем я так сделаю, за ужином мы по тарелке и съедим.
Они отнесли в комнату жареную картошку и яичницу из двух яиц.
— Ну как тебе? Получилось, как ты привык? У тебя есть еще немного времени, может, приляжешь на минутку? Ты выглядишь уставшим. Милый ты мой.
— Не стоит мне ложиться. Время-то у меня еще есть, просто, боюсь, не смогу я сегодня заснуть. Этот старый чурбан…
Он долго не мог решить, говорить ей обо всем случившемся или не стоит.
Он хорошо помнил, как в субботу ночью они договорились, что между ними не должно быть больше секретов. Потому он рассказал ей все. Даже на душе легче стало.
— Что теперь делать, ума не приложу? — сказал он. — Если я промолчу, первого числа он уволит меня, уж будь уверена. Если бы я раньше рассказал ему все по правде! Если бы сказал, что женат, может, и не выбросил бы он меня на улицу?
На это Барашек — дочь своего отца, считавшего, что работнику от работодателя хорошего не видать — возмущенно проговорила:
— Плевать он хотел на это. Раньше, может, попадались среди них приличные люди, но не теперь. Сам посмотри, сколько сейчас безработных ходят пороги обивают… На место уволенного быстро любого найдут — так они думают.
— На самом деле Клейнгольц не такой плохой, — сказал Пиннеберг. — Ну рубанул с плеча. Пожалуй, стоит ему объяснить. Скажу ему, что мы ждем малыша, поэтому…
Барашек возмутилась:
— И ты хочешь рассказать ему о нас! Этому шантажисту? Ну нет, милый. Ты этого не сделаешь, ни при каких условиях.
— Как ты себе это представляешь? Нужно же мне ему хоть что-то сказать.
— Я бы… — сказала Барашек призадумавшись, — я бы поговорила с теми двоими. — Может, он им тоже угрожал. Если вы будете действовать сообща… не уволит же он сразу всех.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу