Александр Ноубл - Мальчик с флейтой

— Гм! — фыркнул Бол и вполголоса произнес по адресу доктора Вреде: — Каффир-боети [11] Каффир-боети (букв.: «младший брат кафров») — бурское ругательство. !

«Нахальный тип, — отметил он про себя о Тимоти. — Нацепил перышко на шляпу и умничает…»

— Ладно, залезайте в машину, — сказал он вслух. Они поспешно повернулись к своему «бьюику».

— Не сюда. — Он показал большим пальцем на полицейский «форд».

— Но почему, сэр? Почему туда, сэр? Мы не сделали ничего плохого. — Тимоти не мог больше сдерживать себя, у него дрожал голос.

— Давай, давай! — Это был тон, не терпящий возражений.

— Но, пожалуйста, сэр, позвольте мне взять мою флейту!

— Что?

— Я хотел бы взять мою флейту, сэр.

— Флейту?

— Вот это, сэр. — Тимоти показал на инструмент, выглядывавший с пола машины через открытую переднюю дверцу.

Бол смилостивился:

— Ладно.

Он подождал, пока Тимоти уложит флейту в футляр.

Вроде бы они не похожи на преступников. И все-таки он не должен забывать, что это за народ, эти даггеры, они идут на любые хитрости. В приказе говорится про черный автомобиль. А у этого новенькие хромированные молдинги по бокам. Да и мотор старый, стучит. Ладно, он все равно обязан доложить Бильону. В конце концов это только лишний раз покажет, как он бдительно несет службу.

Он вызвал по радиотелефону полицейский участок.

— Сэр! — доложил он, когда Бильон взял трубку. — Я тут задержал черный «бьюик».

— Машину с контрабандой? Здорово! — похвалил Бильон. Но хвалить за глаза было не в его характере, и он тут же поинтересовался: — Нашли что-нибудь?

— Пусто.

— Так чего им здесь понадобилось среди бела дня?

— Сэр! Я совсем не уверен, что это те, кого мы ищем.

— Чего вы там затеяли? Номер машины, кто за рулем? — потребовал Бильон.

— Минутку, сэр!.. Номерной знак «Т. Й.», — доложил он, разглядев номер на «бьюике». — Трансвааль, Йоханнесбург, сэр.

— Мы ищем машину с номерным знаком из города Нигел, а не «Т. Й.». «ТДГ» — обратите внимание на этот литерный знак, вот что нам нужно!

— Они могли переменить его. Я не убежден, что эти типы занимаются наркотиками… Они больше похожи на бежавших из заключения.

— Вы их арестовали?

— Задержаны по подозрению, сэр!

— Как?!

— Ну, на всякий случай, сэр. Один из них молодой кафр, настоящий цоци [12] Термин «цоци» официальная пропаганда применяет по отношению к африканской и «цветной» молодежи, совершающей мелкие уголовные преступления; проблему «цоци» расисты используют для доказательства «тезиса» о том, что низменные инстинкты и стремление к насилию якобы коренятся в самом существе человеческой натуры африканцев и «цветных». , ярко выраженный тип, нахальный, как черт.

Старший констебль Бильон тяжело вздохнул: Бол в своем репертуаре.

— Имя, фамилия, откуда следует? — устало спросил он.

— В паспорте сказано: Тимоти Маквин, зулус, пол мужской, возраст двадцать один год… Говорит, что он племянник служанки доктора Вреде.

— Тимоти? Так это вы его задержали? Контрабанда наркотиков? Слушайте, Бол, у вас с головой все в порядке?

— Но я ведь его не знаю!

— Серьезно? Это как раз тот самый паренек, который сегодня вечером дает концерт в церкви святого Петра… Зулусский мальчуган доктора Вреде, тот, что учился в Лондоне…

Воцарилось долгое молчание. Затем Бильон произнес медленно, с неприязнью, даже отвращением в каждом слоге:

— Слушайте, Бол, не видать вам сержантских нашивок как собственных ушей. — И положил трубку.

Болу потребовалась целая минута, чтобы прийти в себя. Он вытащил недоеденный початок и принялся машинально глодать его, не сводя налитых кровью глаз с двух туземцев, покорно стоявших на буром песке обочины. «Погодите, попадетесь еще, голубчики! Тогда уж не ждите пощады».

Он швырнул пустую кочерыжку в траву у обочины.

— Ладно, можете идти… И не попадайтесь мне больше на глаза, слышите? Я не желаю иметь из-за вас неприятности.

— Да, сэр, — сказал Тимоти.

Никодемус промолчал. Разговаривать с полицией? Ну нет, когда «их милость» говорит, надо молчать.

Неожиданную остановку в пути он мог еще воспринять как известное неудобство, но только не как повод для возмущения. Такова жизнь, и возмущаться тут нечем. Кто он такой, чтобы сомневаться в мудрости полиции? Какие-то головорезы натворили недобрых дел. А задержали их. Ну, не повезло. Чего же тут возмущаться!..

Он подождал, пока Тимоти сядет, дал задний ход, затем аккуратно объехал полицейскую машину и как ни в чем не бывало заскрипел к Бракплатцу. Инцидент был тут же забыт им. Он просто не придавал ему никакого значения. Всеми мыслями он уже был в Бракплатце. Они приедут, в делах и заботах незаметно пробежит день, ночью он как следует выспится, а наутро снова взойдет солнце и снова будет день. Где бы он ни был, он принимал жизнь как смену дня и ночи и как умел наслаждался ею, всегда считая, что ему, как законопослушному жителю локации Александра, надлежит держать сторону «их милостей». Еще молодым человеком он как-то давал свидетельские показания против одного вора, промышлявшего кражей велосипедов, и был просто очарован манерой переводчика-зулуса обращаться к суду. «Ваша милость…» — всякий раз говорил тот, у него это прямо с уст не сходило и очень понравилось Никодемусу. Скоро в его сознании и курьер на приступках перед судейским местом и полисмены в форме облеклись во что-то одно величественное, исходившее от великолепного выражения «ваша милость»…