Георгий Гулиа - Три повести

— И этот инженер заодно с ними. Есть еще молодой турок. Он — настоящая дикая кошка. Неспроста прибыл в Абхазию.

— Чего же им надо? — спросил Батал.

— Султанского ярма для нас!

«Уж лучше бы мне плюнули в лицо, — говорит про себя Даур и невольно стирает ладонью со лба этот воображаемый плевок. — Теперь они вправе думать все что им угодно и о Саиде и обо мне».

Но пытка продолжается. Батал задает стражнику следующий вопрос:

— А как случилось, что взломали наш оружейный склад?

— Его не взламывали, — ответил стражник, должно быть, заранее заученной фразой, — его попросту открыли третьим ключом.

— А где же был первый ключ?

— У Даура.

— А второй?

— У меня.

— Всего было три?

— Нет, два.

— А откуда взялся третий?

— Его смастерили с поразительной точностью.

— Кто?

— Не знаю.

Действительно, прошлой ночью случилось происшествие: кто-то похитил из оружейного склада два десятка кремневок. Правда, они нуждались в починке, но все-таки это была потеря немалая.

Батал, что называется, как в воду глядел, когда несколько дней назад приказал перевезти отсюда в главный крепостной склад три сотни новых кремневок…

— Не знаю, что и думать, — говорит Батал и глядит на стражника круглыми птичьими глазами.

— Я тоже, — вторит ему стражник.

И тут Даур не выдерживает:

— Батал!

Он произносит это слово, как человек обреченный, но еще не потерявший надежды на спасение.

— Что тебе?

Батал поворачивается к нему вполоборота.

— Я понимаю, — восклицает Даур, — когда в сердце вонзают нож — это убивает! Но я не знаю, зачем поворачивать его несколько раз в груди?

Батал щурит свои птичьи глаза.

— Сколько тебе лет, Даур?

— Двадцать.

— Не очень-то мало, — говорит Батал. — Значит, тебе ясно, о чем идет речь? Очень хорошо, очень хорошо. — Помолчав немного, он продолжает, точно обращается к самому себе, словно думает тяжелую думу, которую предстоит высказать вслух, чтобы слышали все: — Вот рождается на свет мужчина… Ему от бога дано сердце, горячее и мужественное… Мужчина бесстрашен и любвеобилен… Но он должен знать, кого любить, а кого и ненавидеть…

Много неприятных минут выпадает в жизни на долю человека. Самые горшие из них те, которые заставляют испытывать чувство стыда за свои поступки. Именно такое чувство пережил нынче молодой Даур.

— Батал, — говорит Даур, — мне нужно сегодня сходить к одним знакомым…

— Зачем?

— Надо свести с ними счеты!

— Хорошо, — одобрительно отвечает Батал. — Это очень хорошо!

Молодой стражник выбегает из комнаты, как ошпаренный… Он понимает, что разговор, при котором он присутствовал, был нарочно подстроен для него… «Так вот где таилась разгадка этой нежной любви! — думает вконец уничтоженный Даур. — Вот почему хитрый купец делал вид, что ничего не замечает…»

Много обид способен снести мужчина, но обман тяжелее всех обид. Настоящий мужчина не снесет обмана. Не для того он создан, чтобы водили его за нос. Одураченный мужчина! Что может быть смешнее и жалче?

Во дворе Даура останавливает княжич Аслан. Он одет по-домашнему: в шелковом архалуке, без ноговиц, башлыка и оружия. Княжич странно глядит на стражника: словно хочет что-то сказать, да не решается.

— Ты что нынче приуныл, Даур? — говорит Аслан.

— Я думаю о женщинах, — чистосердечно признается Даур, чувствуя потребность высказаться перед кем-нибудь. — Как они коварны!

И Даур разражается градом проклятий по адресу женщин: он ругает и себя за беспечную, слепую доверчивость. Никак он не может понять одного: как мог позволить одурачить себя? Неужели он так глуп, что за красивой наружностью не сумел разглядеть холодного сердца?!

Аслан неожиданно обрывает гневную речь стражника. Он спрашивает его:

— А что ты собираешься делать вечером?

— Вечером?.. У меня небольшое дело в городе, небольшой разговор, — не без злорадства поясняет Даур.

— Значит, тебя не будет в крепости?

— Я получил разрешение уйти. А что?

Аслан вздыхает.

— Очень хорошо… — бормочет он.

— Что хорошо?

— Нет, ничего… Я хотел сыграть с тобою в кости…

— Мне неприятно тебе отказывать, но у меня очень важное дело… — говорит Даур.

— Женщина? — смеется Аслан.

— Да, — отвечает Даур.

Аслан погружается в раздумье. Он ковыряет землю длинной тростью. Солнце жарко припекает затылок, а княжич все стоит на месте и о чем-то думает. Думает и молодой стражник Даур Айба…