Кэтрин Хайд - Когда ты был старше

— Обязательно расскажу. Только, может, не сейчас, если это возможно.

— Тебе сейчас больно держать телефон?

— Он у меня включен на микрофон.

— A-а. Отлично. Так… — Я не очень-то знал, как сказать то, что я собирался сказать. — Так номер моего телефона у тебя все это время был?

— Да.

Долгая пауза. Впрочем, следовало высказать:

— Так это действительно была единственная причина, почему ты не звонила? Или были еще?

Молчание.

Не мне было нарушать его.

— Как сказать. Еще и тот факт, что я была не одна. Отец всегда находил кого-то, чтобы оставались со мной. Ведь так многого мне нельзя делать самой. Были и другие проблемы. Пришлось просить соседку купить мне заранее оплаченную телефонную карточку. Так, чтобы он ничего не заметил по счетам за телефон. Но, если говорить правду…

«Вот оно», — подумал я. Все внутри меня обратилось в бетон и сталь, готовясь к удару. Я опять подумал (или, может, просто почувствовал) о том телефонном сообщении, когда я наконец-то позвонил Керри. Мое молчание само сказало все, что ей нужно было знать. Звонок был просто подтверждением. Я напрягся в ожидании приступа, который, я чувствовал, надвигался.

— … вообще-то были два раза, когда я оставалась одна. Только ненадолго. И это было почти с самого начала. Меня пичкали болеутоляющим. Я чувствовала себя так, словно не могла ясно думать. Я знала, что ты спросишь меня, увидимся ли мы снова. Я не знала, что сказать. Мне нужно было побольше времени.

— Мы увидимся снова? — Никак не хотелось продлевать свои мучения.

— Видишь? Я права была.

Анат подождала, наверное, желая понять, рассмешила ли она меня. Хоть чуть-чуть. Только мне вовсе не хотелось смеяться.

— Что ж, — заговорила она. — Вот поэтому я и звоню. Это то, что нам с тобой предстоит обсудить.

Громадный прилив возбуждения потряс мою жалкую, бесполезную броню.

— Ты хочешь сказать, мы могли бы?

— Ой, конечно же, мы могли бы. Могли бы — это легко. Трудность в том, чтобы знать, что ты на самом деле предпримешь. Наверняка.

— Ты где? Давай признавайся мне.

— Я в Кафр-эд-Давваре.

Слова эти гулко раскатились во мне, будто я был совсем пустой. Словно я стал пещерой, в которой она могла вызвать такое долгое и громкое эхо.

— Ты в Египте?

— Да. Мой отец забрал все деньги по страховке и увез нас обратно.

— Могу прислать тебе билет на самолет.

— На какие шиши? Билеты не дешевы.

— Я мамин дом продаю. Когда продам, я снова буду в полном порядке. Плюс я только что прошел собеседование на хорошей работе. Возможно, скоро опять начну работать. Но если хочешь, я тебе прямо сейчас куплю билет на самолет. Кредитку использую. Все равно я вскоре с ними расплачусь.

— Я не могу вернуться в то место. В тот ужасный городишко с его ужасными людишками. Я не смогла бы жить там после того, что случилось.

— Что ж, тебе везет. Потому как я вернулся в Нью-Йорк.

— Но… Рассел…

— Что?

— Было легче, когда мы жили в одном и том же городе, могли все больше узнавать друг друга. Допустим, я прилетаю туда. И… что? Мы живем вместе? После того, как знаем друг друга так долго?

За время последовавшего молчания я вдохнул и выдохнул раза три. Нарочно дышал глубоко и неспешно. Закрыл глаза и желал подыскать верные слова. Не те слова, что скорее всего подтолкнули бы ее сделать то, чего мне хотелось. А верные слова.

— Вот что я всегда говорю себе в ситуациях вроде этой. Дам тебе тот же совет, что даю самому себе. Представь себя оглядывающейся лет на десять или двадцать в прошлое — на тот момент, когда решение только принималось. Допустим, ты попробовала и задуманное не вышло. Как сильно станешь ты сожалеть об этом? Теперь, допустим, ты не решилась попробовать, так что тебе ничего и не известно. Тогда как сильно сожаление в таком случае?

Секунд тридцать, наверно, я сидел у окна. Глядя на пустое место в городском силуэте. Следя за слабым кружением снежинок за моим окном. Гадая, когда же Анат заговорит.

— Я скучаю по тебе, — произнесла она. — Я должна подумать над этим. Я тебе опять позвоню.

— Мне нельзя тебе позвонить?

— Нет. Тебе нельзя мне звонить. Я должна буду опять позвонить. Когда смогу. Я не знаю, когда это будет.

— Могу я тебя спросить?

— Наверняка, — произнесла она. Но без особой уверенности в голосе.

— Как считаешь, война всегда бессмысленна?

— Странный вопрос. Это не то, о чем, я думала, ты собираешься спросить.

Хотелось объяснить, только мысли у меня все слишком перепутались. Ничего не получилось.