Филип Рот - Призрак писателя

Лонофф тем временем аккуратно вскрывал голубой заграничный конверт.

— Нью-Дели, — объявил он.

— Вас сделали брахманом, — сказала Эми.

Хоуп улыбнулась девушке: ведь она уезжала меньше чем через час.

— Он на это не согласится.

— Что ж, — ответила Эми, — может, ему повезло и его сделали неприкасаемым.

— Или и того хуже, — сказал Лонофф и отдал письмо Хоуп.

— Всего получить никогда не получается, — сказала ему Эми.

На этот раз Хоуп стала читать без лишних уговоров.

— «Уважаемый сэр! Мне двадцать два года, я живу в Индии. Я вынужден сам представиться, поскольку у меня нет иного способа познакомиться с вами. Возможно, вами не овладеет восторг от знакомства с неизвестным, который намерен вас использовать».

Тут вдруг уверенность ее покинула, не понимая, что делать дальше, она взглянула на Лоноффа.

— Продолжай, — сказал он ей.

— «…намерен вас использовать. Молю вас о помощи, полностью осознавая те барьеры касты, веры и т. д., которые нас разделяют. Поскольку я лишь нищий в ином обличье, я выскажу свою просьбу немедленно. Я имею желание обосноваться в Америке. Будьте добры, как-нибудь помогите мне выбраться из моей страны. Если мое образование недостаточно годится, чтобы приехать в Америку как студент, и если другие способы не сработают, согласитесь ли вы просто усыновить меня — это будет последняя надежда. Мне очень стыдно излагать эту просьбу, поскольку я уже взрослый и у меня есть родители, которые зависят от меня, чтобы я обеспечивал их в старости. Я согласен на любую работу и постараюсь быть вам хоть как-то полезен. Сэр, теперь вы уже воссоздали в уме невпечатляющую фигуру невысокого, темного, честолюбивого индийца, в чьем характере явно просматривается немалое количество зависти. Если вы подумали, как описано, вас ожидает сюрприз. Поскольку описание подходит ко мне полностью. Я хочу убежать от суровых реальностей, жить в некотором спокойствии и продолжать, сколько возможно, образование. Сэр, прошу вас, дайте знать, есть ли у вас возможность помочь вашему покорному слуге…»

Хоуп прижала письмо к груди: она увидела, что Эми отодвинула стул и встает.

— Извините, — сказала ей Хоуп.

— За что? — натужно улыбнулась Эми.

У Хоуп задрожали руки.

Я взглянул на Лоноффа, но тот молчал.

Эми с едва заметным раздражением сказала:

— Не понимаю, за что вам извиняться.

Хоуп принялась складывать письмо из Индии — и не так складывать, как комкать. Переведя взгляд на герань, она сказала:

— Я не собиралась вас смущать.

— Но я не смутилась, — невинно ответила Эми.

— А я и не говорила, что вы смутились, — признала Хоуп. — Я сказала, что не собиралась вас смущать.

Эми промолчала — намеренно. Она ждала, как Хоуп будет продолжать.

— Прошу вас, забудьте об этом, — сказала Хоуп.

— Все забыто, — примирительно сказал Лонофф.

— Я сейчас поеду, — сказала ему Эми.

— Прямо сейчас? — спросил Лонофф. — И кофе не допьете?

— Вы и так уже на полчаса отстали от своего графика, — ответила Эми. — После столь запутанных переговоров насчет яйца вам еще пол-утра в себя приходить.

— Да! — вскочил я. — Мне тоже пора.

— Так рано автобуса нет, — сообщил мне Лонофф. — Первый автобус на север приходит в одиннадцать двадцать.

— Но если она подбросит меня до города, я просто пройдусь — если это не нарушит ваши планы, — добавил я и так же смущенно, как и вчера, взглянул на девушку, которую я окутал сонмом разных образов, но так еще и не сумел разглядеть.

— Как вам будет угодно, — сказал Лонофф.

Он встал, обошел стол и поцеловал Эми в щеку.

— Не пропадайте, — сказал он ей. — И спасибо за помощь.

— Мне, кажется, хотя бы удалось разложить все по книгам. Хотя бы это в порядке.

— Замечательно. С остальным мне надо самому разобраться. И обдумать. Не уверен, друг мой, что это мне нужно.

— Прошу, — сказала она, — заклинаю вас, ничего не уничтожайте.

Говорили они загадками, но я все-таки понял, что она имеет в виду листы черновиков его старых рассказов — их она разбирала для коллекции рукописей Гарварда. Но Хоуп слышала в просьбе девушки не столь невинные намерения. Не дав им обменяться в ее присутствии еще какими-то двусмысленностями, Хоуп выскочила из комнаты.

Мы слышали, как она поднимается по лестнице, а затем у нас над головой захлопнулась дверь спальни.

— Прошу меня извинить, — сказал Лонофф и, застегнув пиджак, последовал за женой.

Мы с Эми молча вынули наши вещи из шкафа в коридоре и оделись — подготовились к выходу на мороз. Мы стояли, не зная, как поступить дальше, и я сдерживался как мог, чтобы не сказать: «У вас так бывает — чувствуешь, что хочешь уйти, и чувствуешь, что хочешь остаться?»