Мор Йокаи - Призрак в Лубло

— Я пришел, графиня, позавтракать с вами, пока остальные бьют дичь.

— Вы очень милостивы к нам, ваше величество, – ответила графиня Ганна с глубоким поклоном. – И мне, покинувшей суетный свет, приятно, что в дни моей старости солнце вновь заглянуло сюда, под землю...

Пройдоха Новоградский в этот момент по секрету шепнул настоятельнице, что король хотел бы повидать вдовушку Касперек. Но что это нужно устроить как-нибудь поделикатнее, например, чтобы смазливая молодушка подавала им завтрак.

Был жаркий день. Король пожелал обедать на свежем воздухе, в монастырском саду, под прохладой древесных крон, где игуменья могла бы приказать натянуть оливково-зеленую ткань на позолоченные колья – словом, сделать что-то вроде шатра.

Сад был весьма красив и весь во вкусе графини Ганны: росли в нем исключительно экзотические травы, пальмы, тростники, орхидеи – растения, у которых тут не бывает цветков. Они больше всего подходят сюда, где поселились девственницы, не знающие любви..

Да что рассказывать. . Завтрак пришелся по вкусу королю, был и в самом деле хорош. (Огромного богатства графов Штраденов хватило на создание и отменного винного погреба, и продовольственного склада.) Пожалуй, и у себя дома король не едал лучше. А как обед подавали!

Пани Касперек принесла масло, фрукты, отбивные. Она же наполняла кубок короля вином.

На вдовушке был красивый белый накрахмаленный передник, блузка с закатанными по локти рукавами. Ах, что за кожу открывали они взору: будто персиковый цвет.

Король захмелел от одного вида вдовушки. А белая шейка с очаровательными углублениями, загадочными ямочками, чарующими изгибами: шея ведь тоже была обнажена из-за великого зноя, но конечно же – самую малость.

— Ах, что за шея! – негромко, но многозначительно вскричал Новоградский.

Король одним глотком осушил бокал испанского вина.

Глаза его засияли (и неудивительно, ведь это был уже четвертый бокал).

Чокнувшись с настоятельницей, король, тоже шепотом, отвечал Новоградскому:

— Целую милю земли из своих владений отдал бы, доведись мне лицезреть одним вершком больше этой дивной шейки..

Но тут в ворота громко застучал молоток. Игуменья, которая уже поняла, что она здесь лишняя, деликатно попросила позволения удалиться на несколько минут, узнать, что там случилось. А Новоградский с улыбкой заметил на восторги короля:

— У вашего величества, конечно, бескрайние просторы владений, но, чтобы пересадить один полевой цветок, не нужно целой мили для этого, достаточно и маленького цветочного горшка.

Однако король не ответил ему, а поспешил воспользоваться случаем и сам обратился к красавице:

— Это вы и есть знаменитая пани Касперек?

Вдовушка покраснела, вспыхнула до корней волос, решив, что над ней шутят. Выпрямила свой тонкий, как струна, стан, горделиво вскинула голову и на крестьянский манер подбоченилась:

— Она самая, коли хочется знать. Ну и что?

Король смутился от столь непривычных речей. Куда до них вялому лепету Адриенны Лекуврер...

— Вы мне нравитесь, красавица, – сказал король.

Пани Касперек небрежно окинула его взглядом.

— Зато вы мне – нет! И как не стыдно. Пожилой человек да в святом месте, а говорите о таких вещах...

Новоградский не выдержал и гаркнул:

— Ты что? Думаешь, что говоришь? Сам король беседует с тобой, несчастная!

Пани Касперек пристально взглянула своими мечтательными, загадочными глазами на Новоградского, затем рассмеялась, прищелкнула двумя пальцами и сказала:

— Дурачьте кого-нибудь еще, только не меня!

И с совершенно равнодушным видом принялась собирать со стола блюда, тарелки.

К этому времени возвратилась графиня Ганна.

— Может быть, это к нам кто-нибудь? – спросил король.

— Не думаю, ваше величество! Какой-то человек именем короля требует впустить его в обитель.

— Моим именем?! Так ведь я же сам здесь и никаких подобных приказов не отдавал. А ну-ка, Новоградский, идите, узнайте, в чем там дело?

Начальник полиции поспешил к воротам.

— Гром и молния! вы дьявольски ловкий малый, Штранг! – воскликнул он изумленно, увидя, как маленький человечек, круглый, будто колобок, с крошечными темными глазками, вкатывается в калитку.

— Нюх мой привел меня сюда, ваше благородие.

— Но ведь я-то послал вас в Варшаву – все пронюхать о тамошнем виноторговце! Какого же черта вы здесь болтаетесь? Почему не в Варшаве?