Кнут Гамсун - Плоды земли

Хозяин, не чета Бреде.

А Бреде, ну и побегал же он по болотам, рассказывая о водопроводе и других чудесах, которые завелись в Селланро.

– Не к добру это так уж усердствовать с землей, – твердил он. – Вон Исаак-то до чего дошел – стал прокладывать оросительные канавы!

При всем своем терпении Исаак частенько мечтал избавиться от этого человека, разносившего по округе сплетни про Селланро. Бреде все сваливал на телеграф, мол, покуда он общественное должностное лицо, его обязанность – содержать линию в порядке. Но телеграфное начальство уже не раз делало ему выговоры за упущения в работе, снова и снова предлагая это место Исааку. Бреде был занят вовсе не телеграфом, весь уйдя в мысли о горных металлах, это сделалось у него своего рода болезнью, навязчивой идеей.

Теперь частенько случалось, что он приходил в Селланро, хвастаясь, будто нашел сокровище, и, кивая головой, говорил:

– Не буду распространяться, но и утаивать не стану: я нашел ну просто что-то необыкновенное!

Он попусту растрачивал время и силы. Вернувшись усталый домой, он бросал на пол мешок с образчиками камней, тяжко отдувался после дневных трудов и объявлял, что никто не бьется так из-за куска хлеба, как он. Он посадил немножко картофеля на кислом болоте, и если скашивал крапиву, буйно разросшуюся вокруг его избы, то называл это земледелием. Он занялся не своим делом, чего уж тут было ждать хорошего. Вот уже и дерновая крыша на избе осела, ступеньки на кухню прогнили от сырости, точильный камень валялся на земле, телега вечно стояла под открытым небом.

И при этом Бреде было по-своему хорошо. Ибо все эти мелочи ничуть не тяготили его. Когда дети, играя, катали точильный камень по траве, отец взирал на это с полным благодушием, а иногда и сам помогал им. Легкомысленный и ленивый по натуре, лишенный всякой серьезности, но и мрачности, слабохарактерный, безответственный, он все же как-то умудрялся добывать кой-какое пропитание и худо-бедно перебивался вместе с семейством. Но не будет же торговец вечно кормить Бреде и его семью, он уже не раз повторял это, а теперь объявил об этом окончательно и бесповоротно. Бреде и сам это понимал, пообещав положить этому конец: он продаст свой участок, глядишь, хорошо на этом заработает и рассчитается с торговцем!

Да пусть он на этом и потеряет, он все равно продаст участок – на что ему земля! Он рвался обратно в село, рвался к беспечности, сплетням и мелочной лавочке вместо того, чтоб обрести покой здесь, в глуши, и работать, позабыв большой мир. А ему ли позабыть рождественские праздники, или Семнадцатое мая [4] Семнадцатое мая – День конституции в Норвегии, принятой 17 мая 1814 г. , или базары в муниципалитете! Он любил поговорить с людьми, потолковать о новостях, а с кем потолкуешь в здешних болотах? Правда, Ингер из Селланро одно время явно проявляла к нему некоторую склонность, но теперь она переменилась, опять стала мрачная и неразговорчивая. К тому же она сидела в тюрьме, и для него, человека общественного, компания совсем неподходящая!

Да, он сам себя устранил, покинув село. Теперь он с завистью видел, что ленсман нашел себе другого пристава, а доктор – другого кучера; он бежал от людей, нуждавшихся в нем, и сейчас, когда его под рукой не было, они спокойно обходились и без него. А ведь какой он пристав и какой кучер! Если по совести, так за ним, за Бреде, не грех бы и прислать лошадь, чтоб отвезти его обратно в село!

Теперь о Барбру. Почему он надумал пристроить ее в Селланро? Эта затея пришла ему на ум после совещания с женой. Если все пойдет как надо, Селланро откроет будущее для девушки, а может быть, свет забрезжит и для всей семьи Бреде. Вести хозяйство у двух конторщиков в Бергене, конечно, неплохо, но бог весть что она за это в конце концов получит; Барбру красивая и из себя статная, пожалуй, дома у нее больше шансов хорошо устроиться. В Селланро-то как-никак двое парней.

Когда Бреде понял, что этот план не удастся, он придумал другой. Собственно говоря, невелика честь – породниться с Ингер, побывавшей в тюрьме, а парни есть не в одном Селланро, вот хотя бы Аксель Стрём. У него двор и землянка, человек он работящий и бережливый, и скотины и добра порядком наберется, но ни жены, ни работницы пока нет.

– Я тебе вот что скажу: будет у тебя Барбру, никаких других помощников тебе и не понадобится! – сказал Бреде Акселю. – Погляди-ка на ее карточку! – сказал он.

Прошло две-три недели, и Барбру и впрямь приехала, а Аксель немножко запоздал с сенокосом, приходилось ночью косить сено, а днем сгребать, и все делать одному – и тут на тебе, приехала Барбру! Сущий подарок! Оказалось к тому же, что Барбру умеет работать: она перемыла всю посуду, выстирала белье, сварила обед, подоила коров, а потом пришла и на сенокос, даже помогла таскать сено на сеновал, и тут поспела; Аксель решил определить ей хорошее жалованье и оставить ее на усадьбе.