Олдос Хаксли - Эти опавшие листья

– Вы вообще никогда не бываете серьезным? – спросила мисс Триплау, стремившаяся повернуть разговор в русло, более близкое к ее проблемам.

Кардан улыбнулся, глядя на нее:

– Разве может человек оставаться несерьезным, если речь идет о том, как заработать деньги?

– Видимо, придется поставить на вас крест.

– А не слишком ли вы торопитесь? – возмутился Кардан. – Впрочем, так оно, может, и к лучшему. Но мне не дает покоя подручный мясника. Что он называет обломком очень старой статуи? Голова какого-нибудь этрусского торговца сыром, которую они где-то откопали? Тогда у него будет эдакое длинноносое примитивное лицо с восточными чертами и с дебильной улыбкой во весь рот. Или это обломок тела одного из его потомков, выполненный в псевдогреческом стиле, опирающегося на крышку своего саркофага, как на обеденный стол? Голова, будь она творением Праксителя, могла бы принадлежать даже Аполлону, но этрусский ремесленник изуродовал ее, придав гротескные черты своему современнику. Или, например, это римский бюст, до такой степени реалистичный и хорошо сохранившийся, что, если бы не тога, мы бы с вами приняли его за скульптурный портрет нашего знакомого государственного служащего вроде сэра Уильяма Мидраша. А вдруг – и я предпочел бы именно такой вариант – это скульптура, относящаяся к странной эпохе серого рассвета, когда зародилось христианство, наступившего после варварской ночи падения империи? Мне представляется некий фрагмент из Модены или Тосканеллы – необычная фигура, склонившаяся от избытка религиозного экстаза в экспрессивном и символичном поклоне: причем физически это может быть почти чудовище, нечто несусветное, однако светящееся от полноты внутренней жизни. Это бывает красиво или уродливо, но не оставит вас равнодушной, пусть вы увидите лишь уцелевшие очертания – прекрасные или безобразные. Да, мне определенно хотелось бы, чтобы нам показали фрагмент романской резьбы по камню. За это я бы дал подручному мясника лишние пять франков. Но если это окажется лишь один из набивших оскомину милейших итальянских готических святых, элегантно задрапированный и скособоченный, как молодое деревце на мистическом ветру, – то я вычту из его чаевых те же пять монет. Хотя это не означает, что даже за такую дрянь нельзя получить приличную цену на американском рынке. Но до чего же они надоели мне, какую тоску наводят эти зализанные готические «шедевры»!

Они оказались на вершине холма. Покидая покрывавшую склон рощу олив, дорога тянулась вдоль пустынного и ровного гребня. Однако уже чуть дальше, где путь снова вел в подъем на еще более высокий холм, виднелись лепившиеся друг к другу небольшие дома и колокольня. Мистер Кардан указал в том направлении.

– Вот место, – сказал он, – где мы узнаем, что имел в виду подручный мясника. Но тем временем было бы интересно продолжить строить дальнейшие предположения. Вообразите, например, что это осколок барельефа, выполненного по эскизу Джотто. Нечто столь величественное, до такой степени исполненное духовности и материальной красоты, что вы падете перед ним на колени, желая отдать дань восхищения и прочитать молитву. Но я, уверяю вас, буду весьма доволен, даже если нам покажут более скромный обломок саркофага, относящегося к раннему романскому периоду. Некую фигуру, яркую, эфемерную и чистую, как ангел, но не сошедший с небес, а всего лишь ангельское существо из столь прекрасного, однако воображаемого царствия Божьего на земле. Вот царство, где каждому хотелось бы жить – античная Греция, но очищенная от всех греков, какие когда-либо населяли ее в последующие времена. Греция, родившаяся в воображении современных художников, ученых и философов. В таком мире человек мог вести позитивный, если можно так выразиться, образ жизни, слиться с общим потоком, двигаться вместе с ним, а не прозябать в негативном существовании, как у нас сейчас, вызванном реакцией на общие окружающие условия.

Позитивное и негативное существование… Мисс Триплау поспешила зафиксировать идею в памяти. Это могло стать основой будущей статьи. И бросало свет на ее собственные жизненные проблемы. Вероятно, одним из источников страданий современных людей был действительно негативизм, вызванный реакцией на внешние обстоятельства. Больше позитива – вот что требовалось. Хорошо, подумала она, что разговор, как кажется, принимал более серьезное направление. Они шли в молчании, которое мистер Кардан скоро вновь нарушил: