Любен Каравелов - Повести и рассказы

Но так или иначе, Марийка попала в скверное положение: отец ее был из тех, кто не терпит никаких противоречий, а мать думала не столько о том, кому отдает свою дочь, сколько о подарках. Когда Марийка ушла, кир Георгий обратился к Ненчо с таким советом:

— Ты поторопись со свадьбой. Я зря тянуть не люблю. Куй железо, пока горячо.

— И не подумай, что у нас деньги есть! — объявила Георгевица. — Вот уже пять-шесть лет, как мы свое проедаем. Плохие времена настали. Пять лет тому назад крестьяне нам все приносили, что чорбаджийскому хозяйству нужно. А нынешний год мы ни ягненка, ни поросенка, ни индюшки, ни кошелки с яйцами, ни курицы от них не видели. Чорбаджии в конаке сиди, крестьянские дела разбирай; а коровы, ягнята, телята и куры по селу разгуливают, не хотят в чорбаджийскую калитку заглянуть. Просто жить не на что! Я баю Георгию все говорю: брось чорбаджийство, займись чем-нибудь другим. Кир Михалаки — всего-навсего церковный староста, а в сто раз лучше нас живет, хоть мы к вилайетскому чорбаджийству принадлежим. А поглядите на попечителя школы: жена — барыня, мясник лучший кусок ей рубит. Вон как!

— Мне больших денег не нужно, — сказал Ненчо, глядя на тетушку Георгевицу с таким выражением, с каким монахи глядят на своих попечителей и жертвователей. — Устройте свадьбу, купите невесте все, что полагается, дайте ей немножко карманных денег на «первое время» — и все.

— Свадьба будет за мой счет и денег вам дам, сколько могу, а дальше живите как знаете, — сказал Георгий.

— Надо и о сыновьях подумать, — жалобно промолвила Георгевица и тотчас закусила губы, испугавшись того, что сказала.

— Вы не мне дадите, а своей родной дочери, — возразил Ненчо. — Когда молодая хоть что-нибудь из родительского дома приносит, ей ото всех больше уважения. Мне ничего не нужно: я богат. Но вам перед людьми будет стыдно. Ведь вы — Георгий Пиперков. Вам нельзя хуже других быть. Раде Мишинка на дочке пьяницы Кылё женился, и то семьдесят тысяч грошей взял! Нынче последний бедняк приданое за дочерью дает. Красоте не рад будешь, коли в кармане пусто. Деньги и мужа и жену украшают.

Логичные доводы Ненчо произвели на обоих слушателей совершенно разное действие, соответственно характеру каждого.

«Этот юноша рассуждает так же, как я. Марийка будет счастлива с человеком, который умеет беречь деньги», — подумала Георгевица.

«Я знаю, что ты твердый орешек. Но бай Георгий тоже не лыком шит… Как же, держи карман шире! Кабы мне вздумалось зятьям деньги давать, так я не тебя бы для дочери выбрал, а какого-нибудь молодого, складного, красивого парня», — думал Георгий.

«Будь я отцом Марийки, нипочем не выдал бы ее за этого горбуна. А деньги хорошая штука! Когда моя помрет и чорбаджи Георгий тоже, женюсь на Георгевице. Такая жена удойней швейцарской коровы», — думал Спиро.

Через час все было кончено. Георгий Пиперков и Ненчо Тютюнджия окончательно договорились: через три недели быть свадьбе! Георгий обещал дать за невестой небольшую сумму.

Марийка сидела в саду, заливаясь горючими слезами.

Думается, Болгария видела немало таких свадеб. Не пожелаю ни одной девушке ничего подобного.

В пашовских конаках никогда не бывает весело; никогда никого не встречают там приветливо, не стараются успокоить. Кажется, конаки эти наводят уныние даже на своих обитателей, которые очень часто меняются, вступая за их порог только для того, чтобы полюбоваться на слезы бедняков и насладиться зрелищем человеческих страданий. Возьму к примеру самого себя. Когда я вхожу в какой-нибудь конак, какую-нибудь канцелярию или полицейский участок, сердце мое колотится в груди, а душа полна возмущения; мне кажется, что каждый, уходя из этого учреждения, непременно забудет в нем что-нибудь свое: слезы, улыбку, зевоту, плач, радость или жизнь. В этих комнатах чуть не каждый чиновник — хозяин и над вами, и над теми предметами, которые у него в руках, а вы — решительно всем чужой, даже тем чиновникам, которые — ваши друзья и братья. Одним словом, вы там места себе не находите, боитесь слово сказать, как боитесь выпить воды из грязного стакана.

А ведь должно бы быть совсем наоборот. В Америке суды и канцелярии похожи на церковь, где каждое раненое сердце, каждая полуубитая душа ищут успокоения и доброго совета [110] В Америке… где… ищут успокоения и доброго совета. — Написано в 1871 г., когда США, по сравнению с военнофеодальной Турцией, представляли собой более демократическое государство. . В нашем же счастливом отечестве чуть не всякое общественное учреждение превращается в бойню, где чиновникам дается неограниченное право резать и сдирать шкуру, а верноподданным султана предназначена роль телят, коров, овец и ягнят. Конак рущукского валии [111] Валия — управитель турецкого округа (вилайета), губернатор. ничем не отличается от остальных имеющихся в Турции конаков, как Гасан-ага ничем не отличается от Мехмеда-эфенди. А тогдашний рущукский валия был так же похож на валию 1873 года, как станимакские свиньи похожи на казанлыкских.