Виктория Борисова - Ключи от рая

Был страшный миг, когда воздуха не хватало. Алексей схватился за горло, словно пытаясь сбросить душащую удавку, тихо всхлипнула Зойка, Маринка застонала сквозь стиснутые зубы… Вокруг почему-то начало темнеть, и солнце в небе подернулось плотной дымкой. Потом все погасло.

«Так вот как умирают… — успел подумать Глеб, прежде чем окончательно провалиться в темноту. — Кажется, теперь все, конец!»

Но это был еще не конец.

Никто не знал, сколько времени прошло с тех пор, как на лесной поляне пятеро молодых людей сели в старый автомобиль, чтобы свести счеты с жизнью. Может, вечность, а может, мгновение…

Темнота понемногу рассеялась, и они с удивлением обнаружили, что не умерли. Они сидели в той же машине, но теперь она ехала как будто сама по себе. Вокруг не было видно ни-че-го — ни земли, ни неба, только плотная сероватая пелена. Так бывает, если самолет входит в слой густых облаков, и даже летчикам приходится ориентироваться только по приборам.

Всем стало очень страшно. Что ждет их там, в конце пути? Или конца ему не будет вовсе и они обречены до скончания вечности нестись непонятно куда? Совсем недавно казалось, что все кончено, тревоги и печали остались далеко позади, а теперь вместо успокоения, вечного небытия — снова страх и тяжелое чувство непоправимости произошедшего.

— Н-да, попали, — протянул Влад, — не думал, что так получится.

— Хочешь назад повернуть? — сузив глаза, спросил Глеб.

Влад оторвал руки от руля, поднял вверх, словно собирался в плен сдаваться.

— Если бы и хотел, все равно не могу! Видишь — сама едет… Ни руля не слушается, ни педалей. Хоть на газ, хоть на тормоз жми — один черт.

Зойка дрожала так, что ее зубы стучали.

— Ой, что же это такое… Что с нами будет теперь… — повторяла она.

— Да успокойся ты, без тебя тошно! — резко, почти зло оборвала ее Маринка.

Девушка закрыла лицо руками и разрыдалась.

— И мама плакать будет, — пискнула она, утирая слезы пухлой ладошкой, — жалко ее…

— Нашла время! Раньше надо было про маму думать, — отрезала Марина, но в лице ее что-то дрогнуло, и показалось, что она сама вот-вот заплачет.

— Ну зачем ты так! — Леша укоризненно посмотрел на нее. — Видишь, плохо человеку?

— А кому хорошо? — огрызнулась Маринка, и ее глаза сверкнули нехорошим стальным блеском. — Мне? Тебе? Или вон ему? Тоже мне, исусик нашелся! Утешитель хренов.

— Да уймитесь вы, — оборвал их Влад, — кажется, здесь кто-то есть! Или что-то… Кажется, вот и приехали! Господа, похоже, наше путешествие обретает смысл!

И в самом деле — впереди показалось нечто странное. Словно яркий солнечный луч прорезал сплошную серую пелену… В золотистом сиянии показалась странная фигура, — безусловно, человеческая, но с крыльями за спиной!

— Это еще кто? — удивился Глеб.

— Ангел, наверное…

Зойка утерла слезы ладошкой и даже плакать перестала.

— Сказала тоже! — буркнул Влад. — Нам-то как раз ангелы не положены!

Но это в самом деле был ангел. Правда, странный какой-то: нимб торчал, как околыш от фуражки, поверх белоснежного ангельского одеяния накинута какая-то короткая золотая хламида, а на перевязи через плечо висела серебряная труба, немного похожая на пионерский горн.

Полная ангельская экипировка выглядела немного комично, и почему-то все это делало его парадоксально похожим на гаишника. Сходство усугублялось еще и тем, что в руке странный ангел держал жезл, правда, не полосатый, а прозрачный, словно выточенный из цельного кристалла кварца.

Завидев машину, ангел поднес трубу к губам — и в тишине раздался глубокий и чистый звук. Машина сразу остановилась. Легко ступая по облакам ногами, обутыми в сандалии, ангел подошел совсем близко и заглянул в салон. Его круглое, румяное крестьянское лицо с носом-картошкой и чуть прищуренными хитроватыми зелено-карими глазами тоже не носило отпечатка какой-то особенной небесной благодати. Только белоснежные крылья неопровержимо свидетельствовали, что перед ними самый настоящий ангел.

— Нарушаем, любезные мои… Нарушаем! — протянул он и сокрушенно покачал головой: — Что ж вы так, а?

Никто не нашелся, что ответить ему. Молчал даже Глеб, словно вся его обширная эрудиция и красноречие в один миг испарились куда-то. Слова застыли на губах. Не объяснять же, в самом деле, что человек — сам хозяин своей жизни и волен распоряжаться ею по собственному усмотрению! В такой ситуации это выглядело бы как-то неуместно.

Влад сидел молча, опустив голову, Зойка, бледная как полотно, прижала кулачок ко рту, словно сдерживая крик, и только Марина была по-прежнему спокойна и безучастна.