Виктория Борисова: Теория невероятности

Кто только придумал дурацкую фразу «встать не с той ноги»? Много времени спустя, вспоминая то злосчастное утро, перевернувшее ее жизнь, Ирина Соловьева не переставала удивляться этой старой примете. Действует ведь! С самого утра день как-то не заладился.

В комнате сына будильник заголосил ровно в семь тридцать. Когда Ирина открыла глаза, совсем рядом жизнерадостно заливалась какая-то птаха. Ну да, конечно, весна ведь! Деревья уже покрылись крошечными листочками, издали кажется, что они стоят в бледно-зеленом дыму, и солнце заглядывает в окна, словно недоумевая — как можно проспать такое утро?

Можно бы, конечно, спокойно перевернуться на другой бок и закрыть глаза, но все равно заснуть уже не удастся! Такая трель и мертвого поднимет. А самое главное — надо приготовить ребенку завтрак, проводить в школу, проследить, чтобы оделся по погоде. Это он только с виду большой, под потолок вымахал и разговаривает басом, а не уследишь — непременно будет лежать до последнего, а потом начнет метаться по квартире и убежит, схватив кусок на ходу. А ведь это совсем не полезно в его возрасте… Мальчик растет, ему нужно полноценное питание, иначе не миновать гастрита, а то и язвы!

Поднимаясь с постели, Ирина неловко запуталась в простынях и чуть не упала. Рядом заворочался муж.

— Ты чего? — сонно пробормотал он.

— Спи, спи, я только Толика в школу отправлю.

Ирина натягивала халат, не попадая в рукава, и одновременно пыталась заколоть длинные волосы, падающие на плечи. Виктор тоже проснулся окончательно и теперь лежал, закинув руки за голову, и наблюдал за ней.

— Ну ты, мать, даешь! Шестнадцать лет уже обалдую, а ты все квохчешь над ним. Сколько можно-то? — проворчал он.

Сколько, сколько… Небось и сам-то недалеко ушел от сына! Только и слышно — где мой галстук, рубашка, куда подевались носки… «Нет, все-таки мужчины — большие дети!» — так думала она, направляясь на кухню.

Там все было как обычно — огромный холодильник, плита последней модели с грилем и кучей наворотов, деревянная мебель, создающая впечатление теплоты и уюта, посуда, расставленная в образцовом порядке… Все как и должно быть у хорошей хозяйки. Пожалуй, и с закрытыми глазами Ирина могла найти здесь все, что нужно.

Пока она жарила омлет с помидорами (если сыром посыпать сверху, то совсем хорошо получается!), сын успел умыться, натянуть свои ужасные джинсы с отвисающими карманами и свитер, такой же бесформенный. Она только головой покачала. Никогда не понять ей этой странной моды, которая всех делает похожими на малолетних уголовников.

Толик вышел на кухню, налил себе кофе, схватил со стола кусок сыра, положил на хлеб и мигом проглотил. Ну просто Маугли! Как будто нет тарелок, вилок и ножей.

— Все, мам, пока, я пошел!

— Толик, а поесть?

— Некогда, опаздываю!

Он уже натягивал в прихожей свои разношенные кроссовки.

— Куртку надень с капюшоном! — крикнула она ему вслед, но через секунду уже хлопнула входная дверь.

Ирина обернулась к плите — и увидела, что нежнейший омлет начал превращаться в неаппетитную коричнево-бурую массу. Ну вот, все пригорело! Стоит только отвернуться — и пожалуйста…

Виктор вышел из комнаты, шлепая тапочками, неодобрительно покрутил носом.

— Опять у тебя горит что-то?

— Да вот отвлеклась. Извини, сейчас новый сделаю!

— Не надо, мне уходить скоро.

Остатки злосчастного омлета полетели в помойное ведро. Витя уселся за стол и уткнулся в газету. Он всегда читал за завтраком, но сейчас Ирина почувствовала себя обиженной. Хоть бы слово сказал…

— Витя, тебе бутерброд с сыром или с колбасой?

— Все равно… — рассеянно пробормотал он.

Пока она резала бутерброды, раскладывала их на тарелке, наливала ему зеленый чай (Виктор никогда не пил кофе, тем более растворимый — у него от него сразу же начиналась изжога), муж так же молча шелестел газетными листами и мурлыкал под нос привязавшийся популярный мотивчик. Потом не глядя протянул руку, словно точно был уверен, что еда находится на привычном месте.

И, как всегда, так оно и было.

Так же молча он оделся, повязал галстук перед зеркалом и отбыл на работу, бросив на прощание:

— Я сегодня, наверное, задержусь! Переговоры…