Ольга Мирошниченко - В сторону южную

Галина обернулась. За столиком у стены сидела Бессемейная. Клетчатая курточка висела на спинке соседнего стула.

— Давай, давай, — ответила Бессемейная на вопросительно-неуверенный взгляд Галины, — присаживайся.

Когда статная официантка в белой прозрачной блузке, приняв заказ, отошла от стола, Бессемейная, глядя ей вслед внимательно, пояснила:

— Видела, у нее грация французская. Значит, здесь они есть. Может, успеем в город смотаться?

Галина взглянула на часы.

— Да нет, вряд ли.

— Ну, тогда в Москве, — легко согласилась Бессемейная. Растопырив длинные, сильные пальцы с ярко-красным маникюром, соединила тесно, выгнула запястья. Хрустнули, разминаясь, суставы. — У тебя копейка есть? — поинтересовалась деловито.

— Что? — удивилась Галина.

— Ну, деньги!

— Есть, — ответила Галина.

— Тогда вот что, — Бессемейная над столом потянулась к ней, — в Москве берем такси на двоих и полную ревизию универмагам устроим. Может, что-нибудь ухватим. Все ж таки отдыхать едем. Мне купальник хороший нужен и пеньюар. А тебе?

— Не знаю, — пожала плечами Галина, — костюм джерсовый, наверное.

— Да перестань! — отмахнулась Бессемейная. — Кто их сейчас носит. У тебя халат махровый есть для пляжа?

— Нет.

— Вот видишь. А он совершенно необходим. Купим такой, как у меня, из ГДР, белый, — последние слова сказала неразборчиво, впившись мелкими блестящими зубами в куриную ножку.

Ела она сосредоточенно, запивая часто минеральной водой. Покончив с курицей, откинулась на спинку стула, оглядела зал.

— Смотри, — кивнула на что-то за спиной Галины, — шизики. Нашли где свадьбу справлять.

Галина обернулась. Девушка в длинном белом платье, в фате, отставив тоненький мизинчик, маленькими птичьими глотками пила шампанское. Жених, с сиреневой хризантемой в петлице черного костюма, смотрел на нее сосредоточенно, будто какое-то опасное лекарство она принимала и можно было ожидать любого результата.

В дыму и говоре непраздничного, торопливого пиршества незнакомых спешащих людей присутствие этих двоих, их торжественная поглощенность друг другом были действительно неуместно-странными.

— Мало ли что, — Галина повернулась к попутчице, — может, они тайком поженились, может, родители против.

— Ну кто сейчас на родителей внимание обращает! Выпендриваются, наверняка. Нашли чем! Или, слушай, ты читала Бунина? — Она вынула из сумки пачку сигарет, щелкнула по донышку, выскочил кончик желтого фильтра. Затянулась с удовольствием. — У него в одном рассказе на пароходе все время взад-вперед ездит пара, изображает жениха и невесту, чтоб пассажирам интереснее было, понимаешь?

— Нет, — честно призналась Галина.

— Ну, реклама такая. Может, и эти такие же. Наняты дирекцией. — Она хрипловато рассмеялась. — Пошли?

«Странная она все-таки, — думала Галина, пробираясь между столов к выходу, — и злая».

— Саша, — окликнул мужской голос, — может, посидишь с нами?

— Вы тут досидитесь, пока самолет не прозеваете, — бросила на ходу небрежно.

Мужчины, те, что в ратиновых пальто ехали в Югославию, заволновались.

— Девушка, девушка, — закричали наперебой, — к нам, быстренько.

В самолете Бессемейная снова занялась своим лицом. Еще и набрать высоту не успели, как она вытащила хлорвиниловый мешок. Насыпала на ладонь немного коричневато-белой массы из бутылочки, капнула чуть-чуть лосьона, пальцем размешала в кашицу.

— Миндальные отруби. Отличная маска, — пояснила удивленно наблюдающей за ее действиями Галине. Ваткой наложила на лицо кашицу и застыла. Галине неприятно было смотреть на шершавую, словно коростой покрывшуюся кожу. Отвернулась.

— Саша, — спросил мужчина сзади, — как Махмуд-то твой поживает? Командуешь им?

— Хорошо, — гнусаво, чтоб не потрескалась застывшая пленка, ответила Бессемейная.

Мужчина просунул между кресел голову, удивленный странным голосом.

— А что он сейчас… — начал было и отшатнулся испуганно, пораженный странным и страшным обликом собеседницы. — Ну, ты даешь! — сказал растерянно. — Ни минуты не теряешь.

Коросту смыла перед самой Москвой, ходила в уборную для этого, вернулась свежая, с ярко, но аккуратно, мастерски подведенными глазами, загорелая от пудры. Запах хороших духов вплыл вместе с нею тревожным ароматом.

— На, — протянула Галине багажные картонки, — получишь вещи. А я за такси побегу. И не жадись на носильщика, пополам ведь поделимся.

Они уехали из Внукова первыми. Подбежал тот, что окликал Сашу в ресторане.