— Так точно, товарищ капитан.
— Пора бы с ними кончать.
— Скоро кончим, товарищ капитан.
— Всеми этими группами руководит одно и то же лицо. Это очень хитрый и осторожный человек. Он применяет очень хорошую маскировку, и приходится лишь сожалеть, что мы до сих пор еще не добрались до него.
Лейтенанту Шпаку стало жарко. Добраться до главного волостного бандита в первую очередь, должен был он, лейтенант Шпак. Для того он и сидит в волости.
— Если мы возьмем вожака, то остальные, вероятно, сами немедленно легализуются. Я глубоко убежден, что все это им чертовски надоело, и только страх заставляет их повиноваться главарю, выполнять его жестокие указания. Вот он и есть настоящий недобитый фашист. Он жесток и коварен и никогда не остановится ни перед чем. Я думаю, что и ваше ранение — это его рук дело. Нужно принять все меры к скорейшему его разоблачению, Терентий Федорович. У меня есть свежие агентурные данные. Этот человек, по кличке Вилкас [3] Вилкас — волк.
, большую часть времени проводит где-то у вас в местечке, где-то рядом с вами.
— Но где? — воскликнул Шпак. — Вы сами только сейчас заметили, что он осторожен и коварен.
— Это истинная правда, Терентий Федорович. Но это не значит, что мы должны медлить. Он держит в страхе не только своих одураченных парней, но и большую часть хуторян, угрожая им смертельной расправой и поджогами. Наша задача сейчас состоит в том, чтобы люди могли спокойно спать и работать.
— У меня есть некоторые наметки, но я дока хотел бы воздержаться от огласки.
— Почему же, Терентий Федорович?
— По правде говоря, товарищ капитан, потому, что вы будете категоически против методов, которые я начал применять. Еще немножко, все станет ясно, и тогда я немедленно вам доложу. Осталось только кое-что еще проверить.
— Ну, если немножко, то можно подождать. Хотя должен предупредить вас, что методы ваши чреваты для вас же очень и очень пагубными последствиями.
— Кхе, — неопределенно хмыкнул Шпак.
— Да, очень пагубными, — продолжал капитан Андзюлис. — И в связи с этим я бы хотел задать вам несколько вопросов.
— Я слушаю, товарищ капитан.
— Две недели тому назад, обратите ровно две недели тому назад вы посетили ксендза Беляускаса, с которым в саду имели продолжительную беседу.
— Я его и раньше посещал.
— О том, что раньше, не будем говорить. Будем говорить — две недели тому назад. Так?
— Так точно, — прокашлявшись и еще пуще вспотев, сказал Терентий Федорович.
— Тогда вы сидели за столиком под ивой на берегу пруда. Я не ошибаюсь?
Шпак горестно кивнул в ответ.
— Что вы с ним пили?
— А что с ним можно пить, товарищ капитан?
— Я думаю, что самогон.
— Найкращий, з бурякив, — вдруг перейдя на украинскую мову, подтвердил Шпак.
— Вот видите, Терентий Федорович, — укоризненно сказал Андзюлис.
— Вы, товарищ капитан, знаете, кто он для меня.
— А как вы с ним поступили в тот день?
— А как? — простодушно спросил в свою очередь Терентий Федорович.
— Вы его скинули в пруд. Подняли на руки и швырнули в воду.
— Не было! — вскричал Шпак. — Не швырял я его, товарищ капитан, хотя в той сложившейся ситуации можно было и швырнуть.
— Вы к концу вашей пьянки сильно заспорили, в чем-то вы были не согласны, и в результате этого спора ксендз очутился в пруду. Я не преувеличиваю?
— Так точно, очутился. Но я его не швырял. Позвольте объяснить, как было. Мы заспорили. Ничего не скажешь. А как же было не заспорить? Он мне говорит, будто мы, коммунисты, только притворяемся безбожниками, а на самом деле в душе верим в бога и боимся его, потому что, говорит, каждый человек обязан верить.
Без бога, по его мнению, нет жизни на земле, и про любовь к человеку, это, говорит, сперва сказал бог, Христос, значит, а потом за ним повторили мы. Как попугаи, выходит. Ну, тут мы, конечно, давай спорить. Я вскочил, стол шатнулся, а он спиной к пруду сидел и нечаянно ухнул туда. Вот как было. Так я же его и вытащил.
— Это мне тоже известно, — сказал Андзюлис. — А потом вы стали учить его сквернословию и русским песням.
— Он сам попросил "Катюшу" спеть. Очень она ему нравится. А насчет сквернословия опять вранье. И пели мы проникновенно, шепотом. — Терентий Федорович откашлялся. — Теперь позвольте мне у вас спросить: кто вам накапал на меня?
— А не все ли равно, Терентий Федорович?
— Да очень много неправды, товарищ капитан.
— Прихожане, Терентий Федорович. Просят оградить от вас пастыря, поскольку вы спаиваете его.
Читать дальше